У нас потом ввели после первого курса практику в морской пехоте. Там за две недели всему понемножку учили. Даже танками объезжали. Да-а…
И суть-то не в этом, а в том, что на фотографиях со «Славы» веселых рож не было. Наоборот, даже на этих черно-белых снимках видно было, что народ, в основном, зеленого цвета. Говорят, за тридцать минут до высадки приказ отменили.
Все это к тому, что «ходили мы походами…» И стреляли и противолодочные задачи выполняли — крейсера 68-го проекта! Да!
И была стрельба на приз Главкома. Мероприятие ответственное, готовились к нему долго и серьезно, без шуток и дураков. Вообще, боевая подготовка советского ВМФ — недостижимый для сегодняшнего флота уровень. Как звезда в туманности Андромеды. Но это к слову.
Так вот, выходит наш «железный корабиль» на такую призовую стрельбу. Ходить, слава богу, далеко не надо, у Севастополя где ни плюнь — полигон боевой подготовки; вышли, тревога, корабль к стрельбе главным калибром приготовили, получили «добро»…
…В такие минуты на «мосту» какая-то звеняще-напряженная тишина. Причем звенит она в буквальном смысле слова: зудят репиторы гирокомпаса, поют тахометры, гудит машинный телеграф, и все звуки вдруг слышатся отдельно, и все вместе сливаются в звенящий ансамбль тишины на Главном Командном Пункте…
С богом, как говорится.
Командир включает связь с командным пунктом артиллериста (БЧ-2), командует:
— Открыть огонь!
Все три башни главного калибра — на правом борту, стволы на возвышении.
Ща — а - ас…
ка — а - ак…
Никак. Тишина.
Снова:
— Открыть огонь!! — пока еще в рамках командирского рыка, но восклицательных знаков больше.
Ща — а - а — ас…
Тишина.
Уже слегка истерично:
— Открыть огонь!!!!… - а на «мосту» — посредники, штаб, и, в общем, полна жопа огурцов… чтоб им всем.
…И вдруг из динамика трансляции слышат громко и отчетливо:
— Пу — м - м — м… — и, через время, нужное на перезарядку — Пу — м - м — м…
А потом голос штурмана:
— Товарищ командир, продолжать штурманам выполнение Главкомовской стрельбы?..
«Мост» затрясся от хохота. Смеялись все, кроме командира, в напряженке попутавшего на пульте трансляции включатели командных пунктов артиллериста и штурмана.
Ошибку свою он исправил сразу и хохот прекратился тоже сразу: чего хохотать под рев главного калибра…
И отстреляли-то, в общем, отлично, но приз не получили.
Уж очень смешно было его давать…
И опять про вахтенных офицеров на якоре. Заступает их на сутки трое, в принципе особенной ответственности нет, замена есть всегда, так что снять с вахты — без проблем. Вот так и бывало, что минут за тридцать до окончания вахты тебя снимают, и через пятнадцать минут — пожалте бриться, «Очередной смене приготовиться на вахту!»
У матросов на разводе рожи иронически — сочувствующие, а тебе — еще четыре часа. А могут и еще раз снять…
В мой первый флотский день рождения меня снимали дважды. Поэтому, заступив в семь утра, явился я домой в двадцать один, после смены, к остывшему столу и заплаканной жене. Гости, конечно, все разошлись.
Так что слова «Сдать вахту!» преследовали меня года четыре, пока я не стал старым капитаном, и меня допустили к дежурству по кораблю.
Все это для лучшего понимания ситуации, о которой собираюсь рассказать.
Поставили на наш «корабиль» пехотный зенитный комплекс. Дело совершенно новое, ну и соответственно секретное. Приехали из Москвы целых два каперанга — из восьмого отдела — определять режим допуска на крейсер.
После вкусного обеда в командирском салоне и адмиральского часа, прогуливаются они, стало быть, в районе пусковой. Совещаются. Вдруг — явление. Блондинистый молодцеватый старлей. Фуражка — набекрень, пшеничные усы, фотоаппарат… Что?!!! Фотоаппарат!!!!!
— Вы кто?!!!
— Фотокорреспондент «Красной Звезды», направлен отразить в фоторепортаже освоение новой боевой техники.
— А — а - а — а - а……!!! — неслось от пусковой до каюты командира.
Тот — за телефон:
— Вахтенный офицер! Когда на корабль прибыл фотокорреспондент «Красной Звезды»?
— Не было, товарищ командир!
— А — а - а — а - ……!!! — это уже командир, и еще сорок два слова, из которых самые теплые — «Сдать вахту к такой — то матери!! Учебно-боевая тревога!»
Сыграли тревогу.
Старпом — с ГКП:
— Доложить, у кого на посту находится фотокорреспондент «Красной Звезды»!
— БЧ-1 — нет, 2, 3… 5, РТС, службы и команды — нет!
— Осмотреть заведования!
Осмотрели. Нет!
Московские капразы в голос:
— Как же нет?! Такой блондин, с усами, фуражка набекрень…
Старпом тут же врубился:
— ПКЗД! (пункт командира зенитного дивизиона)
— Есть ПКЗД!
— Гайдин! Сука! Ты фотокорреспондент??!!
— Так точно!
— Десять суток ареста!!!
— Есть!
Военная тайна была сохранена.
Впрочем на Севастопольском базаре все эти тайны…
Когда на крейсере установили сухопутный зенитный комплекс, то кроме выпускников ЧВВМУПСа туда назначили несколько «зеленых» (т. е. общевойсковых) лейтенантов — зуровцев.
Прибыли они разместились… Сидят в каюте — святое дело в нижнем офицерском коридоре. Мрак. «Окошек» — иллюминаторов — в помине нет, в середине каюты — какой — то столб (пиллерс). Тараканы. Вентиляшка шумит… Тоска!…
Звонок. Берет один трубку, оттуда:
— Старпом у аппарата. Слушаю!
— Лейтенант Барсуков!
— Хорошо. К утру составить мне график ареста офицеров на сентябрь!
— ………………!!!!
Блям! Отключился. Твою мать! Куда бежать, что делать? К соседу — на сходе. Через каюту — есть кто — то. Старший лейтенант Гайдин. Что? Как? — рассказал, что, боеготовность понижать нельзя, согласно корабельного устава не менее 30 % — на борту, на клочке бумаги прибросил, как все должно выглядеть…
На следующее утро лейтенанты — к старпому.
«Разрешите доложить!» …и так далее, мол приказание выполнено, график готов…
Старпом врубался в то, что ему докладывают минут пятнадцать… Потом еще минут сорок объяснял, что такое флотская служба на доступном языке… «Сраная подкильная зелень» — звучало просто материнской лаской, по сравнению со всеми остальными словами…
После этого, те два или три дня, что «зеленые» еще ходили не переодетыми, старпома при виде их начинало корчить…
Ну, а потом их переодели наконец, и, как водится, начали готовить к несению службы вахтенным офицером на якоре. О некоторых особенностях этой службы я уже говорил.
