Ознакомительная версия.
Лето я проводил в пионерских лагерях. Питание было скудное, но походы, купание и новые друзья заменяли нам все остальное. А пионерские костры, у которых мы пели песни, остались в моей памяти на всю жизнь.
Осенью открылась вакансия учителя немецкого языка в селе Выбор. Мать погрузила нас на телегу, в которой находились две или три кошелки – весь наш нехитрый скарб, и мы двинулись к новому месту. Проехав 25 км по проселочной дороге, мы въехали в широко раскинувшееся село, посредине которого протекала небольшая река. По краям села на возвышенности стояли две церкви, окруженные земляными валами. Когда-то они служили для защиты от вражеских нашествий, а ныне были для нас – ребят идеальным местом для игр. Здесь устраивались взятие «крепостей» и настоящие снежные баталии. А лучшее место для катания на лыжах трудно было подыскать.
Комнату для жилья мать нашла в соседней деревушке. Впрочем, через год ей дали школьную квартиру, состоящую из комнаты с кухней, и мы стали жить поблизости от школы. Школа представляла собой двухэтажное здание; рядом были гимнастический городок и футбольное поле. При школе было подсобное хозяйство, где ученики весной сажали картошку. Работы было не очень много, а добавление к еде в школьной столовой было весьма значительным. В столовой всех кормили бесплатными завтраками, а учеников, живших в общежитии (в интернате, по современным понятиям), – еще и обедами. Село Выбор управлялось сельсоветом и было центром небольшого сельскохозяйственного района с его многочисленными небольшими деревеньками. Обычно дети из отдаленных деревень оставались на всю неделю в общежитии и лишь в субботу уходили к родителям домой. Конечно, они приносили с собой запас продовольствия на неделю, но бесплатные завтраки и обеды в столовой были для многих из них большим подспорьем.
Учителя школы во главе с ее директором Параничевым были энтузиастами своего дела и отдавали детям все свои знания и силы. Первые два-три года учебы пробелы в моем образовании еще сказывались, но затем я твердо вошел в тройку лучших учеников. Большое внимание в школе уделялось общественной работе, напряженно работала комсомольская организация. Мы ставили любительские спектакли и выезжали с ними в соседние деревушки; кроме того, при школе был небольшой оркестр. В майские праздники устраивались большие физкультурные представления. Жители села забирались на «вал», окаймлявший церковь, и оттуда любовались живописным зрелищем, проходившим внизу, где ученики показывали свое спортивное мастерство. В общем, наша школа твердо выполняла в селе роль культурного центра: ведь большинство жителей села имели лишь начальное образование.
Летом, в хорошую погоду, после окончания занятий мы обязательно проводили футбольные состязания на стадионе возле школы или купались в небольшой речке, а зимой катались на лыжах. До сих пор я помню, какое наслаждение получал от лыжных прогулок в ближайшие леса, где можно было спугнуть куропаток или распутывать заячьи следы. Немалое удовольствие доставляли мне и спуски на лыжах с небольших гор.
Село Выбор было расположено неподалеку от границы с буржуазной Латвией, поэтому нарастание военной угрозы с Запада прямо касалось нас. Все мальчишки усердно готовились к службе в армии. В школе был стрелковый кружок с мелкокалиберными винтовками, и каждую неделю проводились тренировки и состязания. В канун 1940 года в отпуск в наше село приехал какой-то авиационный старшина. В синей гимнастерке, галифе, перепоясанный ремнями, он произвел неизгладимое впечатление на местных девушек – и не меньшее на нас, ребят. После этого многие ребята захотели поступить в авиацию.
Надо упомянуть, что во времена моего детства самолеты были большой редкостью, и первый увиденный мною самолет произвел на меня такое впечатление, что я несколько часов не отрывал от него глаз. Почему он тогда сел на поле возле нашего села, мы так и не узнали, но вид этого небольшого самолета нас потряс. Хотя нас и отгоняли, мы стремились пощупать, погладить своими руками эту чудесную птицу – машину. Особенно нас поразило, что ее крылья были покрыты блестящей материей (перкалью, как нам потом объяснили более старшие ребята). Так жаль было прощаться с ней, когда она взмыла в воздух!
Нужно сказать, что успехи советской авиации, полеты Чкалова, Громова не оставляли равнодушными молодые сердца. Мы грезили полетами, и я до сих пор помню, что одно из школьных сочинений я посвятил полетам на Марс.
Школьные годы летели быстро. Учение мне давалось легко, особенно математика и история. Помню, меня особенно поразило описание истории Ассирийского государства, и мой ответ так понравился учителю истории, что потом мне пришлось еще несколько раз повторять его в присутствии каких-то инспекторов. Волею судьбы, тридцать лет спустя, в семидесятые годы, я был приглашен советником по авиации в армию Ирака и целый год провел в Багдаде. Я ходил по древним камням Вавилона, видел его руины своими глазами и вспоминал о том, о чем когда-то читал в школе.
...Выпускные экзамены я сдал без единой ошибки, лучшим в классе, – и вот и последний звонок. На выпускном вечере мы много говорили, что отдадим все силы защите Родины. На Западе уже бушевала война, и все мы всеми своими юными сердцами чувствовали ее неизбежность и для нашей страны. Забегая вперед, скажу, что уже через год наши ученики приняли боевое крещение. Наш выпуск ушел в армию, а младшие классы почти целиком ушли в партизаны и с честью боролись с фашистскими захватчиками в течение долгих трех лет оккупации. Многие из них погибли. Оставшиеся в селе ученики создали подпольную организацию: доставляли партизанам продукты, одежду, сведения о численности немецких карательных отрядов. В конце концов они были выслежены и повешены на сельской площади. Горько сознавать, что этому способствовали учитель физики и двое учеников из нашей школы, которые пошли на службу к немцам. Одним из них был Владимиров, отец которого был единоличником. Его расстреляли партизаны; такая же участь постигла и других изменников.
До сих пор я тепло вспоминаю школьные годы. Школа воспитала меня, дала твердые знания и, самое главное, дала прочные моральные устои и крепкое здоровье. После выпуска я собрал свои нехитрые пожитки и поехал в Москву, в авиационный институт. Имея аттестат отличника, я надеялся на то, что меня сразу примут, – но получил отказ. Оказывается, процент мест, отведенный выпускникам-отличникам, был уже набран! В институте связи оказалась та же картина, и лишь в институте инженеров железнодорожного транспорта у меня приняли документы и через неделю сообщили о моем принятии.
Ознакомительная версия.
