А в остальном всё совпадает…
В чём же разница?
Разница в форме усов».
Другими словами, Виктор Суворов в начале своей книги высказывает идею о том, что и Сталин, и Гитлер создавали как бы одинаковые «социалистические» системы. И практически ничем не отличались. Разве что тем, что более хитрый Сталин действовал более осторожно, свои цели открыто не рекламировал где попало, а потому не оказался в мировой изоляции и даже получил серьезную помощь в тяжелую годину.
...
«А ещё разница в том, что действия Гитлера мир считал величайшими злодеяниями. А действия Сталина – борьбой за мир и прогресс.
Мир ненавидел Гитлера и сочувствовал Сталину.
Гитлер захватил половину Европы, и весь остальной мир объявил ему войну. Сталин захватил половину Европы, и весь мир слал ему приветствия.
Для того чтобы Гитлер не смог удержать захваченные в Европе страны, Запад топил германские корабли, бомбил германские города, а затем высадил на Европейский континент мощную армию.
А для того чтобы Сталин смог захватить и удержать другую половину Европы, Запад подарил Сталину сотни боевых кораблей, тысячи боевых самолетов и танков, сотни тысяч лучших в мире военных автомобилей, миллионы тонн первосортного топлива, боеприпасов, продовольствия, и пр., и пр.».
В какой-то мере все это правда. Но, откровенно говоря, не совсем (если коснуться деталей, отдельных дат и подробностей того времени). Здесь, видимо, сыграло роль «послезнание» и более сильное доверие внешнему виду некоторых фактов. Действительно, в 1943 г. английский король подарил городу Сталинграду драгоценный меч. Газеты союзников в 1943–1944 гг. – начале 1945 г. публиковали восторженные сообщения о победах советского оружия. Но это ж, извините, конкретно в 1943–1945 гг. А в другие? Например, в конце 1939-го – начале 1940-го? Тоже гремели похвалы?
Как я убедился на личном опыте, чтобы лучше разобраться в исторических проблемах, гораздо полезнее почитать не только мемуары главных военоначальников, но и других современников. И сравнить их с книгами, журналами и газетами еще тех лет, когда послезнания не было. То есть когда о зимних боях под Москвой в декабре 1941 г. даже не догадывались.
Например, в 80-х годах в издательстве «Советская Россия» была выпущена книга Даниила Федоровича Краминова «В орбите войны: Записки советского корреспондента за рубежом. 1939–1945 годы». По тому, где он побывал в 1939–1944 гг., его можно назвать «кризис-корреспондентом ТАСС». К лету 1939 г. он работал в редакции «Известий» и занимался Германией и немецкоязычной прессой вообще. В начале августа 1939 г. его начали готовить к отправке корреспондентом в Германию. Но в октябре «переиграли» и переориентировали на Швецию. В начале ноября в ночь перед отлетом руководитель ТАСС Я.С. Хавинсон более конкретно объяснил Краминову ситуацию, намекнув на назревание советско-финского военного конфликта. По сообщениям из иностранных газет Краминов знал о предложениях Советского Союза Финляндии изменить в некоторых местах границу, о начале советско-финских переговоров. Но с финской стороны « развернулась ожесточенная антисоветская кампания, которая в некоторых газетах приняла характер хулиганского поношения русских, «москалей». Одна газета вышла с заголовком на всю первую полосу: «Лучше умереть, сражаясь, чем задохнуться в русской грязи». Страна превращается в военный лагерь, под ружье призваны 25 возрастов, в городах проводятся пробные затемнения » (с. 80). Хавинсон сказал, что он не видит иного выхода, кроме войны. И объяснил, что « дальнейшее обострение советско-финских отношений может привести к удалению наших дипломатов и всех других работников из Хельсинки, и стокгольмскому пункту ТАСС придется взять на себя освещение всего, что будет происходить в Финляндии » (с. 81). (А также в Дании и в Норвегии.)
И когда «зимняя война» все-таки началась, советский корпункт в Стокгольме наглядно наблюдал, в каких выражениях мир расценивал Сталинскую «борьбу за мир и прогресс». В частности (в 5-й главе):
...
«Мы постоянно следили за отношением других стран к событиям в Финляндии, хотя, безусловно, только в той мере, в какой это отражалось в доступной нам печати…Когда переговоры сорвались и начались военные действия, англо-французская печать почти не скрывала ликования. Лондон и Париж развили лихорадочную деятельность, чтобы изолировать Советский Союз и восстановить против него общественное мнение.
«Антисоветский поход», вдохновленный английскими «умиротворителями» и объявленный Лигой Наций, вызвал особый раж в правящих кругах Франции, вооруженные силы которой после объявления войны Германии еще не сделали ни одного выстрела через франко-германскую границу.
В середине декабря газета «Дагенс нюхетер» опубликовала пространное сообщение своего парижского корреспондента под крупным заголовком: «Советский Союз – главная опасность». Рассказав об антисоветской истерии в Париже, корреспондент писал: «Вопрос о том, кто для союзников является врагом номер один – Германия или Советский Союз, оживленно обсуждается в правительственных кругах, парламенте и печати Франции. Одну из точек зрения, которую, видимо, разделяет правительство, сформулировал министр внутренних дел Альбер Сарро в своем последнем выступлении в парламенте. «Единственная опасность, которой нам надо на самом деле бояться, – сказал он, – это большевизм. Германская опасность по сравнению с ней – ничто. Мы могли бы договориться с Германией» (с. 107).
Можно почитать и «Воспоминания советского дипломата, 1925–1945 гг.» (в Британии) Ивана Михайловича Майского. И все о том же – об антисоветской истерии во Франции и в Британии до весны 1940 г. Вот после поражений англо-французских войск на «материке» отношение к СССР стало меняться. Но не в сторону «безумной любви к марксизму-ленинизму», а вполне с практичной целью поиска помощи для борьбы с Германией. Так сказать, «на время».
Да и после 1945 г. отношение «мира» к СССР не отличалось сочувствием к Сталину и восхищением его борьбой «за мир и прогресс». Один из западных дипломатов после войны так охарактеризовал стремление СССР искать «друзей» среди других стран: «Или вы станете нашим другом, или мы проломим вам череп».
Но оказывается, что о глобальных перспективах политики Сталина в Европе некоторые догадывались еще до прихода Гитлера к власти. Лично я с большим интересом и удивлением зачитывался книгой, изданной на русском языке в 1932 г. в Риге издательством Б. Ламей. Она называлась «Большевизмъ и Европа (Сталинъ и К°)». «Переводъ съ немецкаго» выполнил Л. Мейерсон в дореволюционной орфографии с твердыми знаками и ятями. Автор книги – австрийский писатель, политик и основатель пан-европейского движения Ричард Николаус граф фон Кунденгове-Калерги (Richard-Nikolaus Coudenhove-Kalergi). Он родился 16 ноября 1894 г. в Японии, в Токио, в семье дипломата из Австро-Венгрии. А его мать была японкой – Митцу Аояма. Потом он с отцом вернулся в Европу, вырос в Австрии, жил во Франции, имел чехословацкое гражданство. Общее образование получил у приватных преподавателей. Его отец знал 18 языков, в т. ч. украинский, русский, венгерский.
