При всех недостатках и ограниченности церковной педагогики семинария давала неплохое для тех лет образование. В условиях страны, где большинство населения оставалось абсолютно безграмотным, выпускники духовной семинарии могли достаточно уверенно смотреть в будущее. Чуть раньше, чем Александр Жданов, ту же Рязанскую семинарию окончил такой же сын священника Иван Петрович Павлов, в будущем известнейший русский учёный, физиолог, академик, лауреат Нобелевской премии.
Судя по дальнейшей биографии, несомненно, что и Александр Алексеевич Жданов имел склонность не к духовной карьере, а к светскому высшему образованию. Но к 1880 году, когда он окончил семинарию, семинаристов уже лишили права претендовать на поступление в университеты — это были первые ласточки той борьбы с «кухаркиными детьми», которая развернётся в 80-е годы XIX века, когда имперская бюрократия предпримет одну из последних попыток сохранить разрушавшееся феодальное общество с его строгим делением на неравноправные сословия.
Сын сельского священника, будучи от рождения выше крестьянской массы, составлявшей почти 90 процентов населения России, тем не менее не принадлежал к той среде, которую верхушка царской бюрократии желала допустить к высшему образованию и соответствующему положению в обществе. Поэтому вчерашний семинарист почти два года проработал сельским учителем в малосапожковской земской школе в 150 верстах от Рязани, благо семинария давала основы педагогической профессии. А в 1883 году Александр Алексеевич Жданов, двадцати трёх лет от роду, выбрал единственное доступное ему в Российской империи высшее образование и поступил в Московскую духовную академию.
Это учебное заведение, одна из четырёх высших духовных академий в России, было преемницей и продолжательницей знаменитой Славяно-греко-латинской академии. Три остальных находились в Петербурге, Киеве и Казани. Московская же располагалась в 60 верстах от старой столицы в Сергиевом Посаде в стенах Троицесергиевой лавры.
Православие тогда было не просто общепринятой религией большинства, а вполне официозной идеологией. Московская духовная академия была одним из основных её столпов. Впрочем, изучение религиозных текстов и истории христианства оставляло некоторый простор для развития гуманитарного знания. И, как писал современник, академия «обрисовывалась как строго учёное царство, своего рода русский Оксфорд, как её называли иностранцы, посещавшие Россию»{1}.
Из «русского Оксфорда» свысока поглядывали на иные духовные и светские университеты, преподаватели и студенты академии жили в маленьком Сергиевом Посаде своим замкнутым миром. А.Л. Катанский, преподававший в академии, позднее так описал те годы:
«Жизнь академической корпорации сосредоточивалась исключительно в ней самой, ограничиваясь взаимным общением её членов. Никакого другого общества в Посаде не было, и потому академическим преподавателям приходилось поневоле жить в очень близком общении между собой.
…Студенты Московской академии держали себя с большим сознанием своего достоинства, так как составляли единственную интеллигенцию Посада и не видели ничего выше себя. Вели себя очень свободно и по отношению к своим наставникам. Нисколько не стесняясь их, едва удостаивая их на улице раскланиваться с ними, преспокойно продолжали ухаживать за местными дамами и барышнями…
Троицесергиев Посад, прекрасное место для серьёзных учёных занятий, был, однако, очень скучен в часы отдохновения от них, в особенности для молодёжи. Мы, молодые, положительно не знали куда деваться в свободное от занятий время. Негде было даже погулять; во всём Посаде совсем не имелось тротуаров, приходилось совершать прогулки по немногим грязным или пыльным улицам… Приходилось для прогулок избирать даже монастырские стены, наверху которых были довольно широкие проходные коридоры, или же топтаться в маленьком академическом саду»{2}.
Вот в этот замкнутый мир профессоров-богословов и погрузился на десять лет вчерашний рязанский семинарист Александр Жданов. В сентябре 1883 года, указывается в формулярном списке о его службе, «после проверочных испытаний принят в число казённокоштных (то есть без платы за обучение. — А. В.) студентов первого курса Московской духовной академии»{3}. Он с успехом прошёл всё четырёхлетнее обучение, окончив академический курс одним из лучших среди трёх сотен студентов, и получил возможность остаться в её стенах стипендиатом в качестве исполняющего обязанности доцента кафедры Священного Писания Ветхого Завета. На этой должности уже вполне можно было заниматься научной деятельностью в области церковной истории и философии. И в июне 1891 года Жданов получает степень магистра богословия за сочинение «Откровение Господа о семи Азийских церквах (опыт изъяснения первых трёх глав Апокалипсиса)». Сочинение о семи церквях заняло семь томов! В том же году это исследование выходит отдельной книгой. Примечательно, что и в наши дни данная работа Александра Алексеевича Жданова рекомендуется представителями Русской православной церкви при изучении откровений Иоанна Богослова.
Затем Жданов утверждается в звании доцент;» Московской духовной академии, как указано в его служебном формуляре: «Избран Советом академии на должность доцента по занимаемой им кафедре Святого Писания Ветхого Завета и утверждён в означенной должности епархиальным преосвященным; указом Правительствующего сената (по департаменту герольдии) за № 52 утверждён в чине надворного советника со старшинством с 12-го ноября 1891 года»{4}.
Впрочем, тот год подарил жизни молодого богослова в чине надворного советника и менее официальные, но куда более приятные события. Вспомним, как очевидец описывает студентов академии, открыто ухаживающих за местными дамами и барышнями. Александр Жданов тоже не остался в стороне от этого приятного и, пожалуй, богоугодного дела. Избранницей тридцатилетнего уроженца Рязанской губернии стала Екатерина Горская, дочь «заслуженного экстраординарного профессора по кафедре Еврейского языка и Библейской археологии» Павла Ивановича Горского-Платонова.
Любовный роман завершился венчанием в 1890 году. В апреле 1891 года у молодожёнов родился первенец — дочь Татьяна. Окружавшие младенца с рождения иерархи церкви и профессора богословия, искушённые в библейских тонкостях, не могли предполагать, что Татьяна Александровна Жданова в будущем станет убеждённым членом коммунистической партии и будет преподавать марксизм и научный атеизм в партийной школе. Но это будет потом…
