Представления о войне были у Марии смутные - никогда не видела она убитых, разве лишь в кино. Правда, Москва стала затемненной. По вечерам опускали на окна навешанные сверху темные одеяла или что-нибудь другое, и это заслоняло людей от замершего города, устрашающего неба, от мира, над которым нависла опасность. Но Москва была спокойной, собранной, строгой, этого нельзя было не заметить.
Пятиэтажный дом, в котором они с отцом жили, пустел с каждым днем. Реже раздавались голоса на лестнице, на лестничных площадках, в коридоре, подолгу стоял без движения лифт. Ушли на фронт токарь Павловский с сыном Аликом, тоже токарем, призвали в армию Митина, Егорова, Перштейна из седьмой квартиры, дворового заводилу Севку Шумакова, позавчера прощался бухгалтер Свиридов, вслед за ним покинули дом Родионов, Сережа Скрипниченко, Юзя Бакальчук, учитель Юзанов, Исидор Петрович. Вот и отец получил повестку.
Как быть с Марией? Не оставаться же в такое время ей, совсем еще девчушке, одной? Как быть с ней? - сокрушался, видела Мария, отец.
- Поедешь к тете, к дяде Федору Ивановичу поедешь, в Киев.
- В Киев? - удивленно взглянула Мария на отца.
- Да. А больше и некуда.
Больше и некуда, понимала Мария: единственные ее родственники - там.
- Но ведь Киев бомбили!.. Как же - туда?.. - все еще недоумевала она.
- И другие города бомбили. В первые часы войны. Ты знаешь. Читала в газете. Напали-то немцы неожиданно. А теперь попробуют пусть... Еще день-другой, их повернут лицом на запад. Так что в Киев - вполне безопасно, - рассудил отец.
С трудом посадил Марию в поезд - много людей, застигнутых войной вдалеке от дома, возвращались к себе.
И вот она здесь.
После Москвы, где родилась, выросла, Киев самый прекрасный город. И другие города - на Севере, на Юге, куда, случалось, надолго посылали отца-геолога и где ей доводилось бывать, - и другие города уютны, красивы. А милее Киева нет, не было! Мать - медицинская сестра - умерла в позапрошлом году весной. Полина Ильинична, у которой не было детей, не раз просила отца: "Отдай Марийку нам, нелегко же с ней при твоей кочевой жизни. Вырастим ее как надо. Отдай..." Отец отклонял эти просьбы. "Будет по-прежнему приезжать к вам на каникулы". И она приезжала. Нетерпеливо ожидал отец ее возвращения, и в нетерпении этом сказывались и опасения, и любовь к дочери, и ревность к "тете-дяде". Отец делал все, чтоб жизнь дочери протекала без лишних забот, как было при матери, потакал ее желаниям, даже прихотям. "Одна ты у меня, единственная, и я у тебя один, единственный".
Мария представила себе, как месяца через два отец приедет за ней и увезет домой, в Москву. К самым экзаменам. Похвалит, что не теряла времени и по всем предметам хорошо подготовилась. "Ах, папа!" Она уже видела его героем. На груди ордена, непременно ордена, сухая улыбка на скуластом обветренном лице. "Папа, миленький папа, где ты сейчас?!" Ничего плохого с ним, конечно, не случится. В этом была она уверена.
Солнце остановилось прямо против окна, и полуденный жар наполнял комнату. Тени уползли под шкаф, под диван, под книжные стеллажи, и потолок, стены, пол стали светлыми, будто прозрачными. Ожила ваза на столе - сверкнуло стекло, вспыхнули янтарные черешни, и показалось: подует в окно, и, живые, шевельнутся они, как на ветке. Жарко!.. Мария сомкнула шторы на окнах, в комнате наступил приятный полумрак, и тени снова залили все, и ваза с черешней потухла.
Мария взяла горсть черешен, стала есть. "Ладно, отдохну с дороги, завтра похожу по городу - целый год здесь не была! А там и за учебники", решила она. Направилась к дивану. Пока шла, раздумывала: нет, отдыхать не хочется. Ее властно потянула улица. Снова подошла к окну, раздвинула штору: ну и день! Отсюда, с Софиевской, недалеко до Владимирской горки, и до Днепра недалеко, а там и Труханов остров. Хорошо сейчас на теплом песке под солнцем! Сегодня она, так и быть, погуляет, сейчас вот выйдет, а завтра обязательно за дело. "Загляну к Лене... Как она, Ленка?.."
Мария надела легкое белое платье без рукавов, посмотрелась в зеркальную дверцу шкафа, закинула руки за голову, поправила косу. Мария осталась довольна собой. Снова зачем-то сдвинула шторы, положила в сумочку оставленный тетей Полиной Ильиничной ключ.
В город!
2
Мария повернула на соседнюю улицу, прошла немного, остановилась у подъезда. Здесь жила Лена, сверстница, с которой давно подружилась. Ей нравилась Лена, стройная, большеглазая, волосы ее весело, как витые стружки, спадали на плечи. Училась она так себе, и Мария, бывало, потешалась над нею. "Не успеваю готовить уроки, - объясняла Лена. - Люблю читать! Чертовщину всякую, а читаю..."
Звонок не действовал, Мария постучалась.
- Да! - громко откликнулась Лена. Мария узнала ее голос. - Кто?
- Я, Ленка! Я...
- Марийка, ты? - распахнулась дверь. - Ну, не может быть! - Лена удивленно раскинула руки. - Думала, теперь не приедешь.
- А вот приехала.
Девушки пылко обнялись.
- Не думала, не думала, - все еще не веря, что перед ней Мария, довольно качала Лена головой. Понизив голос, будто сообщала секрет, о котором можно было говорить только шепотом, сказала: - Город же фронтовой...
- Так уж и фронтовой!
- Фронтовой, Марийка.
- И Москва - фронтовой. Какая разница?.. Война везде.
Лена промолчала.
- Родителей эвакуировали в Челябинск, на завод. Они ж инженеры. А мне туда - чего? Не поехала. И не поеду никуда. Что с Киевом станется? Поступила на работу. В читальный зал библиотеки.
- А институт как? Мечтали ведь с тобой.
Лена удивленно уставилась на Марию.
- Институт? Ой, Марийка. Все еще соплюшка...
Взглянула на часы.
- Пропала! Опаздываю на работу.
- Заходи после работы, ладно? - попросила Мария.
- Что ты! После работы - еще работа. Потруднее и понужнее первой работы.
- Все какие-то загадки у тебя...
- Сказала же - дурешка, город наш фронтовой. Под вечер копаем противотанковые рвы на окраинах. Вчера знаешь где копали? Аж за Пуще Водицей. Вон где... Только до Киева гитлеровцам далеко, ближе, чем они сейчас, им не продвинуться, нам говорили. А копать все-таки надо...
У домов увидела Мария, когда вышли, бочки с водой, навалы мешков с песком. На стенах зданий изображены каштановые деревья, точь-в-точь такие, как те, что росли на улице, против этих зданий, только на стенах они немного полиняли от солнца.
- Посмотри влево, - шепнула Лена. - На крыше вон замаскированные зенитные пулеметы. Видишь?
Всего этого Мария не заметила, когда ехала с вокзала. Оттого, наверное, что думала о многом другом: об отце, о встрече с тетей и дядей, о подготовке к экзаменам...
Вот и библиотека.
- Ну, прибыла, - улыбнулась Лена.
Девушки попрощались.
