Обстановка в семье была самая патриархальная. Старший брат Петр Алексеевич. переняв бразды правления у постаревшей матери, самодержавно распоряжался всем домом. Братья долго жили вместе с его многочисленным семейством (из восемнадцати детей девять умерли в раннем возрасте, осталось четыре сына и пять дочерей). Ткань на одежду покупали штуками — для всех. Касса также была общая. Младшие братья обращались к старшему: «Вы. батюшка- братец Петр Алексеевич». До того, как он появлялся в столовой, никто из семьи не смел сесть за стол. Потом младшая дочь читала молитву и начинался обед, после которого все подходили к руке хозяина.
Бахрушины преуспевали. Большую выгоду принесли им как поставщикам армии военные заказы во время Крымской войны. Полученную прибыль решили по примеру отца обратить на модернизацию производства.
В 1861 году Александр Алексеевич на два с лишним месяца отправился во Францию, Англию и Германию, чтобы ознакомиться с тамошней кожевенной промышленностью (вот когда пригодилось знание французского языка!). После этой поездки бахрушинское предприятие подверглось значительным усовершенствованиям. Все необходимое для производства стали изготовлять на самом заводе, здесь же перерабатывали отходы.
Руководил Бахрушинским кожевенным заводом (после Октября — Московский фурнитурный завод) Александр. Петр управлял мощной суконно–ткацкой фабрикой (получившей при Советской власти название «Красное веретено»), которая выпускала лучшие сорта сукна, шерсть, шерстяную вату и т. д.
Василий Алексеевич ведал амбарами и обширной кожевенной и суконной торговлей, разъезжал по делам семейной фирмы по России и зарубежным странам.
В 1875 году был утвержден «Устав Товарищества кожевенной и суконной мануфактур Алексея Бахрушина сыновей в Москве». Основной капитал товарищества составлял два миллиона рублей (400 паев по 5 тысяч рублей каждый). Вместе с этим документом в архиве сохранился другой: «Расценки работ на кожевенном заводе Товарищества Алексея Бахрушина сыновей в Москве». Из многих его параграфов возьмем наугад:
«Мездрить, дернуть, чистить и гладить кожи разных сортов — от 10 до 17'/» коп. за штуку». При этом рабочие обязаны безвозмездно «доставить кожи из склада в завод и взять для работы из зольника и исполнить все промывки».
«Размачивать в шайках кожи бычьи для полувала, выдерживать на хлеб, выстилать на козел, отвешивать и доставлять в дубную, включая все промежуточные перемещения и переборки — 067«коп. за штуку».
За любое упущение на рабочих накладывали штрафы, особенно суровые за испорченный товар. И все же отношения Бахрушиных с рабочими складывались лучше, чем на многих других предприятиях Москвы. Они носили отпечаток патриархальности: на бахрушинских фабриках трудились из поколения в поколение, отсюда же хозяева набирали прислугу в свои городские дома, подмосковные имения и на дачи. На предприятиях братьев Бахрушиных, где к концу века работало до 400 человек, волнений и забастовок не было.
Еще более разбогатели Бахрушины на поставках для армии во время Рус- ско–турецкой войны 1877–1878 годов. Но образ их жизни изменился мало, никаких роскошеств в семье не было и в помине. Деньги вкладывали в земельные владения в Москве, некоторые из них застраивали многоэтажными доходными домами — в районе Чистопрудного бульвара, в Большом Златоустинском (теперешнем Большом Комсомольском) переулке, в Козицком переулке у Тверской, в Богословском переулке (ныне улица Москвина), на Софийской набережной (теперь набережная Мориса Тореза) и др.
Братья были членами Московского биржевого общества, состояли в правлениях и советах московских Купеческого и Учетного банков.
Широко и щедро жертвовали Бахрушины на благотворительные цели, их даже называли «профессиональными благотворителями». В семье был обычай: к началу нового года, если предыдущий оказался в финансовом отношении благоприятным, выделять определенную сумму на помощь бедным, больным, престарелым, учащимся.
В делах благотворительных Бахрушины были столь же основательны и предусмотрительны, как в делах производственных. Не рекламировали свою деятельность, не выставляли ее напоказ. Но каждому новому благотворительному учреждению неизменно присваивали имя братьев Бахрушиных, надеясь сохранить его в памяти будущих поколений.
Еще в 1869 году на родине предков — посадских людей города Зарайска — Бахрушины построили церковь, богадельню и училище. В октябре 1882 года братья передали московскому городскому голове письмо, где высказали желание пожертвовать 450 тысяч рублей на строительство больницы. К осени 1887 года на Сокольничьем поле была построена большая по тем временам — на 200 кроватей — Бахрушинская больница для страдающих неизлечимыми заболеваниями (теперь она называется Остроумовской — по имени главного врача А. А. Остроумова, который был и домашним врачом Бахрушиных). Из сохранившихся в архиве документов следует, что на возведение больничных зданий было ассигновано 240 тысяч рублей, а 210 тысяч составили неприкосновенный основной фонд, проценты с которого. шли на содержание больных, медицинского персонала, на нужды великолепного больничного храма во имя Божьей Матери Всех скорбящих радости.
И в дальнейшем Бахрушины не только строили медицинское или просветительское учреждение, но и обеспечивали его функционирование, страхуя тем самым от печальной судьбы многих благотворительных заведений, зачахших после смерти устроителей.
Лечение было бесплатным; больные именовались пенсионерами братьев Бахрушиных. Благотворители поставили единственное условие: при совершении литургии в больничной церкви «должно быть поминаемо о здравии учредителей больницы Петра, Александра и Василия с чадами и об упокоении их родителей Алексея и Наталии».
В 1890 году при Бахрушинской больнице был построен дом призрения для неизлечимых больных (кажется, единственный тогда в Москве) на 150, а впоследствии на 200 человек. 100 тысяч рублей пошло на постройку здания и 300 тысяч было положено в банк на содержание дома.
В 1895 году Бахрушины обратились в Московское городское самоуправление с просьбой отвести участок земли и обеспечить там устройство водопровода, чтобы они могли основать убежище для детей, покинутых родителями. На выделенные ими 150 тысяч рублей в Сокольничьей роще был построен городской сиротский приют. Его жизнедеятельность обеспечивали проценты с неприкосновенного капитала в 450 тысяч рублей. Приют был иного типа, чем существовавшие ранее в Москве заведения такого рода: мальчики–сироты воспитывались там до совершеннолетия, до «выхода в люди». Они жили в небольших домиках группами по 25 человек (сначала было пять таких групп, позже Бахрушины добавили 50 тысяч рублей на организацию шестой); рядом располагались школа и мастерские для обучения ремеслам — электротехническая и художественно–слесарная.
