Ознакомительная версия.
Наконец процессия оказалась возле Тауэра. В пурпурной мантии, подбитой горностаем, Елизавета остановилась возле входа в свою бывшую тюрьму. Несмотря на холод и ветер, она не спешила заходить внутрь. Когда-то она на коленях молила Бога о пощаде и справедливости. Час пробил — теперь эта страна у ее ног. Нищая, униженная, страдающая Англия была не лучшим владением для монарха. Но ей было достаточно и этого.
— Божьей милостью поднимаюсь я на этот трон. — Елизавета окинула взглядом приближенных и шагнула в здание.
Даже те, кто считал ее незаконнорожденной самозванкой, увидев молодую королеву у входа в Тауэр, признавали ее королевское происхождение. Рыжие волосы Генриха, темно-карие, практически черные глаза Анны Болейн, дедовский нос с горбинкой, а главное — четко прочитывающийся жесткий и расчетливый характер, вкупе с хитростью и осторожностью делали Елизавету достойной наследницей престола.
А в Тауэре по-прежнему холодно, попытки хоть как-то прогреть помещения к приезду королевы особым успехом не увенчались. Огромный зал отапливался одним камином. Да и каменные стены башни сохраняли холод гораздо лучше, чем тепло.
— Дворец вовсю готовят к переезду, Ваше Величество, — заверил Елизавету один из придворных, — вы здесь ненадолго.
— Надеюсь, — усмехнулась королева и передернула плечами, с которых сползла горностаевая мантия, — что ж, займемся более неотложными делами. Англия ждать, не готова.
Постепенно комната заполнилась людьми. В зале воцарилось молчание. Елизавета снова посмотрела в сторону реки: «Мне нужно время. Время и мир. Очередную войну страна не переживет. Милостью божьей я вышла из тюрьмы и стала королевой. Милостью божьей Англия избежит войны и получит необходимую передышку».
Придворные продолжали, молча смотреть на свою королеву. О положении дел в стране многие из них знали гораздо больше, чем их госпожа, потому что разоряли казну с усердием, достойным лучшего применения. Большинство были уверены, что опытные французский и испанский короли переиграют двадцатипятилетнюю женщину, вошедшую на шаткий английский престол.
— Начинать мы собираемся с денежной реформы, — неожиданно твердо произнесла Елизавета.
— Предыдущие провалились, — подал кто-то голос.
— Вы имеете наглость сравнивать меня с предыдущей королевой, которая являлась наглой самозванкой? — голос Елизаветы зазвучал еще громче. — Пожалуй, этим мы и докажем, что не просто так взошли на трон, — слова эхом прокатились по холодному помещению, — если мы здесь по воле Всевышнего, то и реформы наши будут иметь успех. Если нет, — королева замолчала, но никто не смел, вставить и слово в образовавшуюся паузу, — значит, самозванка — я и место мое в Тауэре навеки!
Мантия снова сползла с оголенных плеч королевы, но она не стала кутаться в теплый мех и продолжала стоять у окна, лишь слегка повернув голову в сторону своих подданных.
Вскоре зал опустел, и Елизавета осталась одна. Она ходила из одного конца комнаты в другой в тщетных попытках согреться и одновременно собраться с мыслями. Обещания, которые она так щедро раздавала, казались ей теперь не то, что трудновыполнимыми, они казались невыполнимыми вовсе.
— Что королевой во дворце, что узницей в темнице… Одна! — Елизавета прислонилась лбом к холодному камню. — О, нет. Я не позволю так просто согнать меня с трона!
Со всех сторон враги. Ей ли не знать этого? Ей ли не понимать, сколь хрупок мир на небольшом острове, в результате многочисленных интриг перешедшего в ее руки? Франция и Испания — главные враги английского трона — в предвкушении очередной игры. Елизавета будет прекрасным призом в случае выигрыша, невестой с чудесным приданым.
— Чтобы в этой игре выиграть мне, придется обвенчаться со своей страной. Ну что ж, чем голову на плаху, так лучше в одиночестве прожить остаток жизни, — Елизавета, стоя у окна, не могла оторвать взгляд от грязных вод Темзы, — мужчины наивно надеются жениться на английском королевстве. О, если б ими двигала любовь! — она усмехнулась. — Но это чувство ими забыто, стерто из сердец. Любовь — удел простолюдина. Королеве не пристало надеяться на изъявление искренних чувств.
До королевы донесся шум с улицы. Народ праздновал ее восхождение на престол.
— Они радуются любому новому правителю, надеясь на то, что следующий будет лучше предыдущего, надеясь на мудрость того, кто стоит выше их, того, кто послан Богом, — Елизавета, замерзнув, встала и снова начала мерить шагами комнату, — мечты о любви следует похоронить в Тауэре. Кто ж искренне полюбит королеву? — она вспомнила влюбленные глаза Роберта, и печальная улыбка на минуту озарила ее лицо. — Нет, служить любви теперь не мой удел.
В дверь постучали. Елизавета вздрогнула и обернулась на стук.
— Войдите, — произнесла она, и в комнате появился Роберт Дадли, — я только что думала о тебе.
— И что, Бэт? Какие это были мысли? Надеюсь, ничего плохого? — Роберт склонился к ее руке для поцелуя.
— Разве я могу думать о тебе плохо? Думала, на какую должность тебя назначить при дворе. Должность, которая была бы тебя достойна, — Елизавета посмотрела вокруг, — ты видишь, я возвратилась обратно в Тауэр. Пусть я и королева, но все равно сижу в тюрьме.
— После Рождества ты сможешь въехать во дворец.
— Тауэр преследует меня, — королева вздохнула, — как бы я хотела, чтобы эти дни прошли быстрее. Слишком много воспоминаний…
— Согласен. Когда я шел сюда, то тоже не мог отделаться от ощущения, что снова попал в заточение, — Роберт подошел еще ближе, — единственное, что всегда скрадывало мое пребывание здесь, — это твое присутствие рядом.
— Не надо, Роберт, пустых слов. Мы оба знаем, нам не быть вместе.
— Почему? Ты разлюбила меня? Взойдя на трон, забыла былое увлечение? — Дадли смотрел ей прямо в глаза.
— Ты женат. А я стала королевой. Два этих факта не дают нам соединиться. Любовь тут ни при чем. И ты знаешь об этом не хуже меня.
— Я люблю тебя. И всегда буду любить, Бэт. Тебе никуда не деться от моей любви, будь ты хоть сто раз королевой. — Он снова взял ее за руку. Елизавета чувствовала, как ей становится жарко. Казалось, с его прикосновениями холодный, равнодушный Тауэр теплеет. — О чем ты думала здесь одна, Бэт? Ведь не только о том, какую мне дать должность.
— Я думала о том, что теперь никогда не выйду замуж, — решительно произнесла она.
— Странное решение. К тебе будут свататься лучшие женихи. Тебя заставят сделать выбор в пользу Англии, — грустно сказал Роберт.
— Если делать выбор в пользу Англии, то нужно оставаться девственницей.
Ознакомительная версия.
