Я попросил принять меня на службу в отряд. Он ответил отказом. Это меня настолько обескуражило, что даже не сразу дошло до моего сознания...
Однако я не отступил и продолжал просить. Чем настойчивее и убедительнее я это делал, тем отчужденней становился стоящий передо мной "авиационный человек". Не зная, с кем разговариваю и кого, собственно, прошу, я осведомился о его служебном положении.
- Я - командир отряда, - с апломбом ответил он, давая понять, что продолжать разговор бесполезно.
Я вышел.
Во дворе навстречу мне шел сутулый, среднего роста, худощавый шатен с загорелым лицом, в черной с красными кантами фуражке и в защитного цвета летней паре, запачканной во многих местах маслом. Он похож был на мастерового или шофера. На его вопрос, что мне здесь нужно, я неохотно ответил о цели своего прихода.
- Кто вы? - продолжал допытываться незнакомец.
"Зачем ему знать? - подумал я. - Если командира отряда это не интересовало, что может сделать для меня случайно встреченный человек, по виду мало похожий на начальство". Но все в незнакомце так к нему располагало, что я невольно ответил:
- Петр Ионов. Служу здесь невдалеке в артиллерийской части.
- Вы в Красной Армии?
- Да.
Он продолжал расспрашивать меня дружески и просто. Через несколько минут мы уже беседовали, словно знали друг друга давно. Его фамилия была Ванин. В отряде он служил авиационным механиком.
Закурив, мы сели на бревна, сложенные во дворе под навесом. Я рассказал Ванину о своих неудачных попытках поступить на службу в авиацию.
- Это было еще до Октябрьской революции. Служил я тогда в тяжелой артиллерии. Подавал не один рапорт о переводе меня в авиацию, но каждый раз получал отказ.
Мой новый знакомый обещал помочь и переговорить о моей просьбе с начальством.
Во время нашей беседы мимо нас прошел, направляясь в канцелярию отряда{1}, человек без фуражки, в штатском костюме: в серых брюках и белой рубашке навыпуск, подпоясанной черным шелковым пояском. Ему было лет двадцать пять - двадцать семь. Это был летчик-наблюдатель, бывший офицер царской армии Николаев. Обращаясь к моему собеседнику, он сказал:
- Товарищ Ванин, вас просили зайти в технический склад.
Мы встали. Вместе с Ваниным я направился на соседний двор, где находился технический склад отряда. Там у дверей склада стояли двое. Один, в матросском костюме, пожилой, худощавый, с голубыми глазами и небольшими подстриженными рыжеватыми усами, что-то рассказывал, поминутно чертыхаясь и размахивая руками. Его слушал, заложив руки в широкие серого цвета брюки-галифе, плечистый высокий мужчина лет двадцати пяти. В фигуре этого штатского и в выражении его лица чувствовался человек, уверенный в себе, привыкший приказывать и готовый спокойно и смело встретить опасность.
- Петр Васильевич, - сказал ему Ванин, - вот товарищ очень просится к нам на службу. Сколько лет пытается поступить в авиацию. Доброволец Красной Армии, фронтовик.
На меня смотрели те смелые, немигающие серо-стального цвета глаза, с представлением о которых был неразрывно связан в моем воображении образ летчика.
- Ваш командир отказал мне, - откровенно признался я. - Очень прошу вас, товарищ, помочь мне поступить в отряд.
Петр Васильевич удивленно взглянул на меня и ответил:
- Расскажите подробно о вашем разговоре с командиром.
Я рассказал. Слушая меня, Ванин и моряк многозначительно переглядывались. Петр Васильевич, ознакомившись с моими документами, спросил:
- Кем же вы хотите быть?
- Право, не знаю. Я хочу быть летчиком. В крайнем случае готов поступить на службу в отряд на любую должность, буду учиться, - отвечал я с зарождающейся надеждой.
- У нас не школа, а боевая авиационная часть. Учеников мы не набираем. - Как приговор, прозвучал ответ моего собеседника. Обращаясь к Ванину и моряку, он, неожиданно улыбнувшись, добавил:
- Пойдемте все просить командира. Авось примет.
Уже на что-то вновь надеясь, я шел вслед за Петром Васильевичем вместе с Ваниным и моряком.
Замедлив шаг и поравнявшись со мной, Петр Васильевич спросил, знаю ли я хотя бы основные части самолета и смогу ли назвать их. Мой ответ, видимо, удовлетворил его. На вопрос о конструкции моторной установки я, перечисляя основные части, как бы вскользь упомянул коробку скоростей, не будучи уверенным в ее наличии в авиационном моторе. Я отвечал, руководствуясь аналогией с обычным автомобильным двигателем и передаточными агрегатами, устанавливаемыми на автомашинах.
Дружный смех моих спутников прервал мои описания винто-моторной установки на самолете. Я смутился и замолчал. Петр Васильевич, смеясь, заявил:
- Ну, приятель! Насчет коробки скоростей вы фантазируете.
. Мы пришли в то помещение отряда, из которого полчаса тому назад я вышел, окончательно потеряв надежду когда-либо летать.
- Что же вы, товарищ командир отряда, не хотите принять на службу этого товарища? - показывая на меня, спросил Петр Васильевич человека в пенсне.
Вместо ответа тот быстро встал из-за стола. Физиономия его вытянулась, сквозь стекла пенсне глядели испуганные маленькие светлые глазки. Он попытался было что-то объяснить, но, встретившись с сурово нахмуренным взглядом Петра Васильевича, тотчас же замолчал. - Товарищ командир, продолжал Петр Васильевич, - мы вот все пришли просить вас принять товарища в отряд. Он доброволец Красной Армии, бывший фронтовик и очень хочет служить в авиации.
Тут Петр Васильевич неожиданно для меня захохотал и, утирая выступившие на глазах слезы, сказал:
- Ах ты самозванец, да я тебя под суд отдам!
Тот продолжал стоять некоторое время по-прежнему с вытянутой физиономией и испуганным выражением глаз. Но потом лицо его постепенно начало расплываться в улыбку, и он уже весело произнес:
- Я пошутил, товарищ командир. А черт с ним, давайте примем! Но куда его принять?
Не летчиком же? - И ехидно добавил: - Может быть, зачислить его в канцелярию отряда писарем?
Я узнал, что тот, кого принимал за командира, всего-навсего лишь делопроизводитель канцелярии отряда Гвоздев. Командиром же был Петр Васильевич Столяров.
Случай, как Гвоздев выдал себя за командира, долго помнили в отряде и пересказывали со многими выдуманными подробностями.
Гвоздев, нужно отдать ему должное, не проявлял ко мне неприязни, но и не был особенно расположен. Моими лучшими друзьями в отряде стали первые знакомые: Ванин и носивший морскую форму, ранее служивший в гидроавиации моторист Борис Николаевич Мошков.
Я был зачислен в отряд на вакантную должность аэронавигатора, а фактически стал работать вторым помощником моториста Мошкова, обслуживавшего самолет командира отряда; первым помощником Мошкова был Володя Федоров.
