В дальнейших тюрьмах Е. Грицяк выучит еще английский язык и займется изучением искусства йоги. Его всю жизнь интересовали проблемы совершенствования и лечения людей: общество больное, искаженное насилием и ненавистью.
В эпилоге драматической повести Евгена Грицяка как бы заложены предпосылки еще одного особо опасного государственного преступления: рассказать о Нор ильске так, чтобы услышал мир.
Читая в Интернете повесть Е. Грицяка в русском переводе, я не мог поверить, что это написал непрофессиональный писатель. Еще более я был удивлен, когда узнал от автора, в каких условиях писал он свои «краткие записки». Находясь под особым надзором, он писал и сразу передавал через жену соседке по несколько листов — на хранение. А потом, чтобы их сохранность была надежной, передал рукопись за границу, где и появилась книга в 1980 г. в издательстве «Смолоскип». Через 4 года она вышла в английском переводе — The Norilsk Upspring.
В селе Устя Ивано-Франковской области бывший политический заключенный был под надзором потому, что отказался сотрудничать с КГБ (кто не с нами, тот против нас!). Но особое внимание властей он привлек к себе в 1977 году, когда поехал в Москву и там дал обширное интервью американскому кор. газеты Chicago Tribune о Норильском восстании.
Видимо, это и послужило толчком к восстановлению в памяти главной страницы, в которой смерть присутствовала зримо. Кагебистские надзиратели обещали ему «навсегда запомнить» эту страницу, но человек, чей пор рет оказался в Chicago Tribune — это уже не просто бандеровец, с которым расправиться просто.
Но главная защита к нему пришла от духа еще в тюрьме, где он открыл для себя учение йоги.
Начал переводить с английского на украинский «Полную иллюстрированную книгу йоги». Позже, в Мордовском концлагере, он вышел на книгу «Автобиография йога» Парамаганса Иогананда, и всю эту объемистую книгу переписал в тетрадки, а потом начал переводить ее на украинский.
Следует сказать, что переписывание зеком английских текстов всегда действовало на кагебистов успокаивающе. Это не «путь исправления», но во всяком случае путь отвлечения от реальности.
Оказалось, не совсем так: «государственный преступник» получил мощное подтверждение своей традиционной христианской веры в учении основателей «церкви всех религий» в Лос-Анджелесе. Духовная независимость — это сила большая, чем политическая оппозиционность. Он становится убежденным сторонником ненасильственных методов борьбы.
Достоинство, с которым юный штрафбатовец выдерживал удары жестокой системы, насилия, обрело теоретическую основу в учении о высших духовных ценностях.
В октябре 1981 г. преследуемый в глухой про винции «рецидивист», которому твердо обещают новый срок, пишет письмо начальнику страны Л.И. Брежневу. Пишет он своему сослуживцу (Брежнев возглавлял политуправление 4-м Украинским фронтом, где в составе 265 штрафной роты воевал Грицяк), но прежде всего как к
согражданину «с одинаковыми правами».
Видимо, читавшие это весьма убедительно написанное послание, не могли не улыбаться, но вместе с тем не могли не чувствовать правоту автора, написавшего правду о своей жизни.
«Вы опубликовали свои воспоминания в Советском Союзе и зарубежом, я только за рубежом. Но вас не вызывают, как меня, в КГБ и не спрашивают, каким путем вы передали за границу свои воспоминания, от вас не требуют отречения от вашего труда, вам не угрожают судом, на вас не ставят провокационные сети. Наоборот, вас восхваляют и восхищаются вами.
Теперь я хочу спросить вас, почему так получается, что два одинаковых действия двух равноправных граждан так неодинаково оцениваются?
Почему Вы, товарищ Брежнев, подписавшийся под заключительным Актом Хельсинских соглашений, в которых, между прочим, говорится, что граждане всех стран — участниц Соглашений имеют право получать и распространять информацию независимо от государственных границ, сами пользуетесь этим правом, а мне, через органы госбезопасности, угрожаете судом?»
Система рассчитывала на то, что запуганный и «пойманный» Е. Грицяк будет спорить с майо ами и оправдываться. А он спокойно ставит главному начальнику вопрос, из которого следует, что перед ним, пожилым человеком из с. Устя, — сердитые недостойные люди, которые не уважают даже себя и ни во что не ставят свою подпись под международным документом.
Вот так закончилась тяжба Евгена Грицяка с коммунистической системой: он написал о ней свое свидетельство и вывел ее на поле ненасильственной борьбы. А на этом поле насилие всегда проигрывает.
Евген Сверстюк
Евгений Грицяк — член украинской молодежной националистической организации в Снятине (город в Ивано-Франковской области, Украина) — красноармеец — политзаключенный — организатор Норильского восстания — последователь индусской философии — украинский йог — постоянная жертва произвола КГБ. Такова в одном предложении жизнь этого неординарного человека. Он родился в 1926 году в селе Стецево близ Снятина. До Второй Мировой войны учился в снятинской гимназии, в период нацистской оккупации — в средней торговой школе. Именно в эти годы он начал сотрудничать с молодежной националистической организацией, готовившей молодежь к борьбе с оккупантами. С приходом советской армии был мобилизован, воевал на 4-м Украинском фронте, был несколько раз ранен, награжден боевыми медалями. Но в 1949 году «разоблачила» его прошлое (сотрудничество с молодежной националистической организацией), он был арестован, приговорен к смертной казни, замененной 25-ю годами лишения свободы. Товарищи по тюрьмам и лагерям характеризуют его как «бескорыстного, честного, разумного и выдержанного человека», увлекавшегося йогой, рисованием, языками, овладевшего в заключении иглотерапией и лечившего ею соузников (Д.Шумук); очень тепло о нем отзывается Абрам Шифрин в своей книге «Четвертое измерение». За свою руководящую роль в Норильском восстании он поплатился годами пребывания в самых страшных тюрьмах и лагерях ГУЛАГа. Освобождение ему принес только ХХ съезд КПСС. Но его испытания на этом не кончились. В 1959 году Президиум Верховного Совета СССР отменяет решение своей Комиссии, освободившей Грицяка в 1956 году, мотивируя эту отмену «тяжестью его преступления» и восстановив тем самым в силе его 25-летний приговор 1949 года. Что имелось в виду под «тяжестью преступления» выяснилось только через 5 лет, когда, выступая на заседании Военной Коллегии Верховного Суда СССР, прокурор сообщил: Грицяк «был обвинен в том, что после освобождения он нигде не работал, не прекратил антисоветской деятельности и создал в Винницкой области организацию украинских националистов… После надлежащей проверки выяснилось, что он добросовестно трудился, никакой антисоветской деятельностью не занимался, никакой организации не создавал, никаких свидетельств каких-либо его высказываний против советской власти не зафиксировано. Отмечено лишь его недовольство тем, что ему не разрешают жить в родном селе». Он был снова освобожден, но тут же подвергся разнузданной газетной травле.
