И тут «Рейд», международная станция оживает:
— Во шип, Во шип, Плиз ансе ми! (Военный корабль, военный корабль, пожалуйста ответь мне).
О, думаю…
Ладно, отвечу.
— Ай эм рашн во шип. Ху а ю? (Я русский военный корабль. Кто ты?)
— …………………
Вот тут я не понял. То есть ничего из того, что он мне радостно брызгая слюной заорал с подвыванием по аглицки… Ну и отвечаю соответственно:
— Донт андестенд ю! (Не понимаю тебя).
Тишина секундная…Потом с изумлением каким — то в голосе:
— Ду ю спик инглиш? (Говоришь по английски)
— Ес, э литтл (Да, немного)
— ………………………
Опять брызги в микрофон. Ни хрена не понял.
— Донт андестенд ю!
Снова тишина секундная.
— Ду ю спик инглиш?
— Ес э литтл
— ……………
— Донт андестенд ю.
А уже меньше мили до встречи осталось. На пароходике (видно уже, что пароходик может тысячи на полторы водоизмещения, сухогруз каботажный), видимо ребята в легкий ступор впали. Русские или пьяные — или издеваются. Или пьяные издеваются.
— Ду ю спик инглиш?
— Ес, э литтл.
— ………………………
…………………………
……………
На этот раз мой радиокорреспондент говорил побольше и поэмоциональней. Причем значительно.
А уж почти поравнялись.
— Ду. Ю. Спик. Инглиш!!!
— Ес, э литтл.
— …………………Гив. МИ. Май. Пойнт!!!! (Дай мне мое место).
Ха! Так бы сразу и сказал. А то поет про какие — то алтитъюды! Потерялся, родимый во вчерашнем шторме… И локация видимо сдохла…
Продиктовал я ему широту и долготу, цифры, слава богу помнил как сказать… Он потом минуты три все в микрофон «сенькал» — благодарил.
Но чувствовалось, что вместо соплей давешних в голосе у него смех.
И пошли мы в разные стороны.
Он — по своим коммерческим делам, а я — чаек пугать.
А с английским — до сих пор плохо.
Подводило меня это пару раз — уже в другой жизни. Ну да и история это совсем другая…
Эх, инженеры…
Бесшабашное совершенно офицерское племя, не имевшее подчиненных — ну в лучшем случае одного мичмана, и населявшее каюты крейсеров.
Разные. Кто-то на «Мост» рвался, кто-то — наоборот, в технику лез почем зря.
А у нас один был — тот нестандартным решением стандартных вопросов запомнился……
Бывает так иногда, и компания в «Обеспечивающей» смене нормальная подобралась, и на вахте по счастливому случаю никто не стоит, и происшествий никаких — тишь, гладь да божья благодать.
И возникает тогда желание. Выпить конечно, чего ж еще, не к любимому же личному составу в кубрик идти, песни петь да сказки сказывать… Тем более, что этот самый состав в аккурат кино смотрит, пароход вымер почти.
А тут еще группер связист пришел, слезами умываясь: бычок ему в кои веки полтора литра шила выдал, а Рашидик (группер) от радости, видимо, совсем с ума сошел, графин драгоценный с шилом в держак каютный поставил — и на объект приборки пошел. А тут — приборщик, знающий, что воду в графине менять надо — в каюту. Ему-то совершенно невдомек, ведь у Рашидика отродясь шила не только что в графине, в пузырьке аптечном в жизнь не бывало, ну и сменил воду. То есть эти самые полтора литра — установленным порядком в раковину вылил, и свежей водички из крана нацедил.
А Рашидику завтра на матчасти работать, под это и бычок расщедрился.
Беда в общем.
А надо сказать, что ко всем прочим бедам наш, артиллерийский бычок — совсем шила нам не давал. Предшественник его, старый, опытный и умный — тот всегда по бутылке каждому ежемесячно выделял. А этот — молодой, нас, групперов всего на пару лет старше — не давал. То есть вообще. Даже когда действительно нужно было. Зато сам со схода придет, с бодунищща, полстакана — до подъема флага, полстакана — после подъема флага врежет — и сидит в каюте свет погасив. Не лежит в койке, а именно сидит. Ни решить с ним ничего, ни добиться от него кроме «нах..». Крепко мы за это на него обижались.
А тут еще комбат артиллерийский — шила, говорит у бычка — целая трехлитровая банка в сейфе стоит. Сам видел.
Справа-слева бумажки какие-то, а между ними — банка. Так и говорит. И глаз у него блестит подозрительно, и слюна, чувствуется — рот наполнила…
Вот и думай, как ее родимую извлечь…то есть в каюту-то войти можно…ключи — не проблема…и сейф — тоже секрет Полишинеля… Только вот не хочется следов оставлять — печать с сейфа срывать, то-другое…
Вот тут-то и проявилась нестандартность инженера нашего.
Надо говорит сейф — снизу дрелью. Дырочку малую сделаем, пробьем банку снизу гвоздем, стечет, дырочку — пластилином залепим, красочкой мазнем — следов не останется. Сейф — то, кстати, а бычка на переборке висел, да и сам из себя — так, сейф — не сейф, ящик железный.
Идея конечно вполне дурацкая. Ну да что возьмешь с обалдевших от боевых будней младших офицеров, про которых очень справедливо сказал популярный в узких кругах Володя Ульянич:
«Сижу я в железе и снова сижу
На мачту залезу — на город гляжу
Я снова и снова о сходе тужу.
Которое лето в железе сижу.
В железе обильно растет интеллект.
Я делаюсь сильным и мудрым как кнехт…»
и так далее…
Слово и дело. Проникли, дрель вооружили — две минуты — готово. Есть дырочка.
Гвоздик, молоток, стук-стук — ан фигушки. Не бьется баночка. Слышно, как в сейфе подпрыгивает, да поплескивает, но — не бьется.
Инженер наш упомянутый посмотрел-посмотрел на это дело — и щщас, говорит. Держите тару под сейфом. Ушел.
Через минуту примерно — бабах!!! — удар по переборке из соседней каюты! Сейф тряхнуло ощутимо, слышно — звяк! — и потекло…и из дырочки сделанной, и из щелей в дверце… Хорошо, обрез сразу взяли, не стеклопосуду.
Пока стекало — инженер явился. Я, говорит ногой по переборке, переборки-то хлипенькие, из АМГ профильного, прикинул, что должно сработать, и вот сработало, смотри.
Слилось. Ну не три конечно литра, но достаточно.
Дырочку мы потом залепили, замазали красочкой — и нету ее, дырочки…
Отлили связеру нашему незадачливому — и в дело остальное употребили. По природному назначению продукта, так сказать.
Прошла ночь — утро. Бычок со схода является как всегда — с легким нарушением деятельности вестибулярного аппарата и полным астигматизмом в очах. И как водится — нырк в каюту, к подъему флага готовиться.
За все время совместной службы его таким обалдевшим и вкусно благоухающим одеколоном на подъеме флага я не видел…
