Вскоре в комнату вошли четыре служанки. Одна несла маленькие хрустальные тарелки и аккуратно сложенные салфетки, другие держали над головой большие медные подносы, уставленные яствами. Обрадованная, я взяла себе немного миндаля в сахаре, Маха наполнила свою тарелку маленькими сэндвичами с тонко нарезанными сырами, инжиром и черешней.
Как и следовало ожидать, Амани отказалась от всех предложенных щедрот.
Все четыре служанки были филиппинками исключительной миловидности и грациозности. Глядя на этих невероятно привлекательных молодых женщин, я подумала, что Фаддель, по-видимому, одержим идеей красоты. Казалось, он решил окружить себя только красивыми предметами, красивыми видами и людьми. Скорее всего вход физически непривлекательным людям в рай Фадделя был запрещен. Я чуть не расхохоталась от мысли, что, если главным критерием, открывающим врата рая, является красивая внешность, тогда самому Фадделю вход в него точно должен быть закрыт. Господь не даровал ему красоты.
Амани прервала мои размышления. Подбежав вдруг к окну, она закричала:
— Смотрите, на поляне пасется целое семейство газелей!
И действительно, там были четыре газели. Неужели у Фадделя еще и зоопарк?
— Мы попросим Халиду провести нас по парку, — пообещала я ей. — Возможно, увидим и других животных.
— Я хочу увидеть лошадей, — заявила Амани.
— Обязательно.
Послышалось шуршание шелка, и, подняв голову, я увидела Халиду, которая в сопровождении Лейлы входила в комнату. Я несколько лет не видела ее, но ее красота нисколько не увяла — от нее глаз было не отвести. Я порадовалась за нее: при такой одержимости красотой ее муж в противном случае наверняка развелся бы с ней.
На ней было платье, расшитое мельчайшим белым жемчугом. Ткань была зеленоватого цвета и идеально подходила к ее каштановым волосам и янтарного цвета глазам, в которых вспыхивали золотые искорки. На мой вкус, на ее от природы белом лице было слишком много косметики, но и она не могла испортить ее очаровательных черт.
Я поднялась с дивана, и мы обнялись.
— Султана!
— Халида!
Когда все положенные взаимные приветствия, пожелания здоровья, благодарность Аллаху за дарование здоровья были произнесены, Маха преподнесла Халиде наши подарки.
Халида рассыпалась в благодарностях и аккуратно отложила подарки в сторону. Затем, взяв три пакета со стола, на котором лежала гора подарков, она попросила Лейлу отнести их нашему водителю. Позже, вернувшись домой, как пояснила она нам, мы сможем их открыть.
Халида извинилась, что она одна, объяснив, что муж и шестеро сыновей поехали навестить друга, но скоро должны вернуться. Настоящим чудом было то, что она рожала одних сыновей, и уже это вызывало у многих восхищение и зависть.
Халиде очень хотелось показать нам свой дом, и мы с дочерьми с радостью последовали за ней по всему комплексу павильонов. Все павильоны состояли из нескольких комнат, где каждая была отделана невероятно красиво и являла собой произведение искусства. Моя голова пошла кругом от многочисленных деталей, которые Халида перечисляла, указывая на мозаичный пол, поясняя изображения на фресках на стенах и живописных плафонах.
Вскоре меня охватило нестерпимое желание сбежать от этого изобилия алебастрового цвета ванн, ваз с полудрагоценными камнями и шелковых покрывал. Мне не хватало воздуха и пространства, поэтому я предложила выйти на улицу:
— Я так много слышала о ваших прекрасных садах.
— Да, конечно, — любезно согласилась Халида. — Давайте посидим в саду.
— А конюшни, мама! — напомнила Амани.
Халида довольно странно отреагировала на просьбу Амани. Несмотря на обильную косметику, было заметно, что она побледнела. Голос ее задрожал:
— Амани, дело в том, что это территория только для мужчин.
— Я не мужчина. Но я люблю лошадей! — возмущенно парировала Амани.
— Амани! — строго сказала я, смущенно поглядывая на Халиду. — Нам еще многих нужно навестить, так что сегодня мы осмотрим только сад.
Я не слишком хорошо знала этих родственников, но была уверена, что мало кому приходилось встречать таких неуправляемых детей, как Амани.
— Прошу вас в сад, — ласково пригласила Халида, не обращая внимания на грубость моей дочери.
Маха заявила, что ей нужно в туалет и что она нас догонит. Выполнив свое поручение, вернулась Лейла и повела Маху в туалет.
Амани от злости надула губы, что ей совсем не шло. Когда она шла рядом со мной, я ущипнула ее за руку, давая понять, что ей не мешает укротить свой норов и прикусить язычок.
И вот Халида повела нас по широкой гравиевой дорожке, огороженной густым кустарником. У нас была возможность увидеть сад на подъезде ко дворцу, и, как я и ожидала, он оказался невероятным. По всему периметру стояли деревья, а по углам сада — яркие сплетения цветущих кустов и садовых цветов. Прогуливаясь по саду, мы вдыхали терпкий цветочный аромат.
Террасы из ампельных растений спускались к небольшим прудам с экзотическими рыбами, в многочисленных ручьях, искусно проложенных по всему саду, бежала, успокаивающе журча, вода. У меня закружилась голова.
Я увидела прелестную беседку.
— Давайте посидим, — попросила я.
— Конечно. Все что пожелаете.
Только я собиралась сесть, как вдруг Амани вскрикнула.
Где-то рядом она увидела клетки с птицами.
Я проследила за ее взглядом. Маленькие клетки, забитые до отказа птицами, свисали с веток каждого дерева.
Амани бросилась к ним.
— Халида, у вас много птиц, — сказала я, с беспокойством наблюдая, как Амани перебегает от одной клетки к другой.
Халида, словно загипнотизированная бегающей фигуркой Амани, заторможенно произнесла:
— Да. Фаддель считает, что в раю должно быть много птиц.
Даже на расстоянии я видела гнев на лице Амани.
— Амани! — позвала я. — Амани, дорогая, пожалуйста, подойди к нам.
Сжав кулаки, Амани подбежала к Халиде с криком:
— Клетки слишком тесные! И у птиц мало воды и еды!
Халида была так потрясена грубостью моей дочери, что даже не могла говорить.
— Амани, — строго сказала я, — тебе следует извиниться!
По лицу Амани бежали слезы:
— Некоторые птицы мертвы!
Я повернулась к Халиде, пытаясь загладить ситуацию.
— Не обращайте внимания на Амани. Все живые существа вызывают особый трепет и восхищение у моей дочери.
Амани посмотрела на меня с презрением, как на предательницу:
— Клетки слишком тесные! У птиц мало еды!
— Амани, я требую, чтобы ты извинилась. Сейчас же!
