Потрясений Второй мировой войны не избежала и королевская чета. На случай фашистского вторжения был разработан план эвакуации семьи Георга в Канаду. Сам он намеревался оставаться на родине для участия, в случае оккупации Англии, в движении Сопротивления.
В марте 1936 г. британские расходы на оборону резко возросли с 122 до 158 миллионов фунтов стерлингов в связи с наращиванием авиации ВМС, дополнительным выпуском 250 самолетов для сил обороны и формированием четырех новых пехотных батальонов.
В начале 1939 г. Англия и Франция признали правительство Франко и порвали дипломатические отношения с Испанской Республикой (Республиканская армия за два с половиной года войны потеряла 100 тысяч убитыми, армия Франко — более 70 тысяч, Интернациональные бригады потеряли 6500 человек, в том числе 158 советских советников и специалистов). При этом контроль национальной разведки и место председателя Объединенного разведывательного комитета были переданы в ведение Форин офиса.
Вскоре после этого Великобритания ввела всеобщую воинскую повинность. И не напрасно. Поскольку в сентябре 1940 г. первая фашистская бомба упала на Букингемский дворец. Королева записала в дневнике: «Я рада, что нас бомбили. Теперь могу со спокойной совестью смотреть в глаза людям в Ист-энде». Поражение консерваторов на выборах 1945 г. Георг VI воспринял как трагедию, но вскоре неплохо поладил с лейбористскими лидерами, хотя считал их шаги в национализации ключевых отраслей промышленности ошибочными. Такую же позицию он занимал в отношении предоставления независимости Индии в 1947 г.
Об этом мы узнали позднее. А тогда, летом 1939 г., часа за два до прибытия в Лондон, мы могли видеть его мирные берега. Это были серые, темные, непонятные контуры, окутанные сырым туманом. Приближаясь, мы стали различать отдельные сооружения хранилищ нефти, керосина, бензина и т. д.
Проплывали мимо огромные зеленые луга с пасущимися стадами коров, затем пригородные селения, несколько фабрик и заводов, из труб которых клубился густой дым. Далее, на воде, мы встретили замечательно выстроенный памятник погибшим матросам затонувшего 50 лет тому назад корабля. За этим памятником мы встретили несколько водных мест со знаками, которые отмечали, что на этих местах погибали пароходы. Эти знаки имели форму траурного треугольника с надписью года гибели парохода.
Мы все ближе и ближе подплывали к пристани…
Пристань находилась не в самом Лондоне, а в его предместье. Наша «Сибирь» повернула свое «лицо» к входу пристани, где было очень много публики, встречавшей приезжих. Когда пароход стал замедлять свой ход, мы встретились с неожиданным явлением: все иностранцы-пассажиры — человек пятьдесят — дружно запели на английском языке «Интернационал». Это звучало так сильно и необыкновенно, что мы невольно запели с ними. После этой трогательной сцены началось не менее трогательное прощание пассажиров с командой теплохода, которую мы неустанно благодарили за внимание и уют.
Одна энергичная англичанка, которая весь путь не расставалась с советскими вещами, непрерывно хвастаясь ими, всегда была в восторге от Советского Союза, и здесь опять показала свой восторг: подошла к главному повару и поцеловала его, поблагодарив во всеуслышание за необычные кушанья. А солидный коммерсант с животиком сказал: «Я в СССР бываю четыре раза в год, и всегда переправлялся туда и обратно самолетами. После поездки на этом замечательном теплоходе «Сибирь» я буду всегда плавать в Советский Союз только пароходами».
Публика, не спеша, стала выходить, долго махая остающимся на пароходе. На пристани раздавались крики и восклицания радости. Это были родные и друзья, встречавшие приезжих.
Все уже покинули пароход, а мы все еще не трогались с места — ждали сопроводителей.
Но вот наконец-то на палубу взошли четыре человека, один из которых был представителем «Интуриста», он нас сопровождал.
Сойдя с парохода, мы направились к кассе, чтобы взять билеты на пригородный поезд, который шел до Лондона. Но прежде нам пришлось пройти тщательный таможенный осмотр.
Мы взяли билеты, сели в прекрасное мягкое купе поезда, в котором ехала худенькая англичанка, тоже представительница «Интуриста». Всю дорогу она была занята нашими детками, пытаясь говорить с ними и развлекать их.
Часов в пять вечера мы были в Лондоне. Нас встретил представитель французской морской компании — распорядитель парохода «Нормандия». Он был ответственным не только за нашу посадку на корабль, но и за пребывание в Лондоне. А нам представилась возможность параллельно с оформлением необходимых документов для посадки на «Нормандию» — познакомиться с достопримечательностями города.
Нас поселили в шикарный отель, окно которого выходило на главную улицу Лондона, и из него можно было наблюдать за очень многим. Этот день закончился тем, что мы спустились в ресторан отеля, поужинали и отправились отдыхать в свой номер. А утром встретились с обычной лондонской погодой: моросил мелкий дождь, стоял густой тяжелый туман. Люди передвигались с большими черными зонтами.
Было серо и неуютно. Электрические фонари, расплывающиеся в тумане, светили, как солнце в облаках. Большая часть магазинов зажгла свет раньше срока.
Туман постарался скрыться, и выглянувшее солнце заставило потушить огни. Все кругом ожило: улицы, дома, магазины, люди, казалось, что жизнь начиналась только что. Но совершенно неожиданно для всех солнце поступило как Дон Жуан: оно изменило всем. Потушило радость и надежду на хороший сегодняшний день. Солнце скрылось и, мало того, полил сильный дождь.
Напротив нашего отеля помещался огромный магазин постельных принадлежностей. Как только начинался дождь, из этого магазина выходил человек в черной ливрее с огромным черным зонтом, и, в продолжение всего длительного дождя, он был обязан сопровождать всех посетителей магазина до машины, на которой покупатель приехал.
Наши наблюдения прервал телефонный звонок. Это звонил советский Генеральный консул Сазонов и сказал, что сейчас заедет к нам в гостиницу, и мы сможем обо всем переговорить. Вскоре он приехал и предложил нам покататься по городу и познакомиться с Лондоном. Мы, конечно, охотно согласились.
Во время нашего путешествия по Лондону мы были свидетелями выезда королевской четы к народу — в то время королем Англии был Георг IV. Вдоль ограды королевского дворца патрулировали охранники — в медвежьих папахах, в красных пиджаках с золотыми пуговицами, высокие и стройные гренадеры. У забора королевского дворца и немного поодаль, где должна проезжать карета с королевской свитой, собралось много народу, но главным образом — большое количество нищих и калек.
