Множество возникало проблем при строительстве такого грандиозного сооружения посреди пустыни с резко континентальным климатом. Одна из постоянных проблем — скрытость объектов, сохранение режима секретности. Основная база будущего полигона — площадка № 10 располагалась за невысоким холмом, и пассажиры поезда Москва — Ташкент, проезжая станцию Тюра-Там, ничего не могли видеть. Также не должны быть видны из вагона поезда и пусковые установки. С трудом нашли в тридцати километрах от площадки № 10 участок, чуть-чуть скрытый складками местности. Именно из-за этих режимных соображений на первом и последующих стартах появился так называемый «козырек». Вырывается котлован метров 50 глубиной (вынуто где-то до одного миллиона кубометров грунта), на краю которого сооружается стартовая «нулевая» отметка — «козырек», где устанавливается ракета, под которой — газоотвод для выхода газов при запуске ракеты. О тех трудных временах строительства полигона вспоминает его первый начальник генерал Алексей Иванович Нестеренко: «Первое впечатление было удручающее — степь, такыры, солончаки, пески, колючки, жара и ветер, иногда переходящий в песчаную бурю, бесчисленное множество сусликов и ни одного дерева». Да! Это вам не зеленые луга предгорья Кавказа! И тем не менее самоотверженным трудом тысяч военных строителей к апрелю 1957 года первая стартовая площадка была готова. Поблизости от нее в шести бараках расположились все, кто принимал участие в сборке, проведении испытаний и пуске первой «семерки». А среди них и первые выпускники ростовского училища.
Межконтинентальная ракета представляла собой «пакет» из пяти блоков: центрального и четырех боковых. Вес ракеты порядка 300 тонн, заправлялась она смесью: до 170 тонн жидкого кислорода и 70 тонн керосина. Это — компоненты топлива для 20 двигательных установок, по четыре на каждом блоке. Система управления ракеты отслеживает ее траекторию, обеспечивает стабилизацию по всем ее осям, в заданные моменты времени дает команды на разделение блоков и выключение двигательных установок. Оригинальна система крепления ракеты в стартовом устройстве. Многотонная заправленная ракета как бы «висит» на четырех опорах. После запуска двигателей ракета начинает подниматься, освобождает опоры, которые за счет мощных противовесов «раскрываются», как тюльпан, и освобождают ракету от стартовых сооружений. Для того чтобы это все собрать, отладить, провести автономные и комплексные испытания всех систем ракеты, провести ее транспортировку на старт, заправку, предстартовую проверку, запуск и еще по сотням параметров отслеживать характеристики ее полета, сооружаются многочисленные технические комплексы полигона, создаются его испытательные, пусковые и обслуживающие подразделения. В общем, это сложнейшее техническое хозяйство, разбросанное по территории в несколько десятков километров. И все это было построено и отлажено в степях Казахстана за какие-то полтора года!
Первый пуск ракеты Р-7 был произведен 15 мая 1957 года. Двигательные установки ее проработали 98 секунд. Задача полета выполнена не была. Но сделано главное — выполнена задача пуска. Сама ракета, уникальное стартовое оборудование, системы заправки и транспортировки — все эти элементы старта с высоким качеством и надежностью выдержали испытание огнем, подтверждены проектные решения и конструкторские задумки. В сообщении ТАСС по данному пуску необходимо было указать место старта новой ракеты. Опять же в интересах секретности было принято решение местом старта считать точку на Земле, над которой должно происходить выключение двигательных установок ракеты. На карте Казахстана эта расчетная точка спроецировалась на населенный пункт с названием Байконур. Так Тюра-Там стал Байконуром. А где-то после полета Гагарина досужие журналисты из полигона сделали космодром. Аэродром, космодром — место, откуда взлетают и куда возвращаются. К сожалению, на космодром Байконур вернулся пока всего лишь один аппарат — многоразовый космический корабль «Буран». Так что полигон в Казахстане сегодня не совсем обоснованно называют космодромом.
Хотелось бы особо отметить, что первым ведущим специалистом от Министерства обороны по ракете Р-7 был военный представитель при ОКБ, возглавляемом Королевым, подполковник Александр Александрович Максимов. Пройдет еще немного времени, и Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и Государственной премий генерал-полковник А. А. Максимов возглавит части космического назначения Министерства обороны. Лично я около двадцати лет прослужил под непосредственным началом этого талантливого инженера, мудрого руководителя и просто хорошего, разносторонне развитого человека. К сожалению, нет уже среди нас Александра Александровича.
А прославленная «семерка» и ее модификации еще много лет служили верой и правдой отечественной космонавтике. Стояла и на боевом дежурстве, запускала космонавтов, выводила на орбиту и научные объекты, и грузовые корабли.
А вот встретивший нас полигон Тюра-Там образца осени 1958 года — это бескрайняя казахская степь, по которой во всех направлениях гуляет холодный, пронизывающий ветер, когда днем где-нибудь в закуточке можно даже позагорать, а ночью мороз пробирает до косточек. Резко континентальный климат в полном его проявлении. На железнодорожной станции — пара чахлых деревцов да десятка два-три глинобитных мазанок, где проживают местные жители — казахи и где полным-полно детворы различной масти и возраста. С элементами цивилизации только площадка № 10, что в паре километров от станции. Это административный, командный и культурный центр строящегося полигона, в будущем — город Ленинск. А пока это штаб, казармы, обязательный Дом офицеров, с десяток панельных пятиэтажек, госпиталь, магазины, школа, ну и все то, что нужно для обеспечения более-менее сносной жизни для огромного количества офицеров и их семей, волей судьбы и решением командования определенных жить и служить в этих, прямо скажем, не райских условиях. Ну и конечно же огромная одноэтажная деревянная гостиница, где нас и разместили на первых порах и куда мы частенько наведывались уже в те времена, когда были разбросаны по различным точкам полигона. И все это — на берегу бурной, коварной, изменчивой и в те времена еще достаточно полноводной реки Сырдарьи — единственной отрады и спасения в испепеляюще-знойные летние дни. Много зеленых посадок, но это сейчас они тенистые аллеи, а тогда тонюсенькие веточки, в листве которых еле-еле можно было скрыться от изнуряющей жары. В общем, летом не знаешь куда деться от палящего солнца, а зимой трясешься от 40-градусного мороза, помноженного на пронизывающий ветер. На таком фоне очень романтично и даже экзотично звучал почтовый адрес, по которому мы, и офицеры и солдаты, могли переписываться со своими родными и близкими — «Москва-400». Ну не смешно?! Кто-то же додумался так поиздеваться над нами. Ладно еще, что климат явно не московский, но ведь бывали случаи, когда сердобольные родители наших солдат бродили по Москве в поисках своего любимого сыночка, который, по их глубокому убеждению, служит где-то рядом с Кремлем.
