Май поглядела на отца, словно прося у него прощения, и глаза ее стали совсем печальными.
- Ничего, - успокоил ее Суан, - главное - мы с тобой повидались. Сказать по правде, если б ты и осталась, у меня все равно, наверно, не было бы времени побыть с тобой... Ты что, решила вступить в молодежную бригаду?
- Да. Я еще послала заявление Фронту национального освобождения с просьбой направить меня добровольцем на Юг; написала, что согласна на любую работу. Конечно, я знаю, дело это нелегкое... Правда, папа, было бы здорово пойти воевать на Юг?
- Мы здесь тоже деремся с американцами.
- Ну, там куда интересней!
Суан взглянул ей в лицо. Веселые и озорные глаза ее смотрели твердо и прямо.
- Спасибо, я уже наелась! - Она засмеялась, отодвигая тарелку, и Суану показалось, будто из глаз ее брызнули яркие искорки. - Наша бригада уезжает очень скоро. Я думала написать тебе, но ты не успел бы получить письмо до моего отъезда. И я решила, что ты не рассердишься, если я прикачу сюда на велосипеде. А то неизвестно, когда еще мы с тобой повидаемся!
Май наклонила голову и взяла отца за руку.
- Мне и у нас в бюро Союза трудящейся молодежи пришлось повоевать! Они настаивали, чтобы я училась дальше. А один так даже сказал, что девушки на трудфронте совсем не нужны. Им, видишь ли, только парней подавай! Чепуха какая-то! Чем, спрашивается, парни лучше нас? Еще неизвестно, кто смелее, а уж трудности всякие женщина всегда переносит легче! Потом они говорили еще, что я у тебя - одна, и поэтому ты меня не отпустишь. Прямо всю душу вымотали! Они, понимаешь, лучше тебя знают, чем я! Но в конце концов они сдались... А что им еще оставалось делать?! Я бы все равно на своем настояла. Знаешь, я очень рада, только вот тебя жалко! Останешься ты у меня совсем один, некому будет о тебе позаботиться.
Она отвернулась, пряча заблестевшие на глазах слезы.
- Молодец! Характером вся в меня!
Суан засмеялся. Но в глубине души он думал, что пройдут, может быть, годы, пока он увидится с дочерью.
Май вытерла глаза рукавом.
- Да я и когда училась, все равно жила далеко и почти ничего для тебя не делала. Раньше я сама мало что умела, а теперь вот могла бы за тобой ухаживать, да ухожу на фронт. - Слезы потекли у нее по щекам. - Но я решила, куда бы нас ни забросило, раз в неделю во что бы то ни стало посылать тебе письмо. И учебу я тоже не брошу. Возьму с собой учебники и все свободное время буду заниматься. А когда выгоним американцев, пойду учиться дальше и постараюсь стать ученым.., Ну как, ты согласен?
Суан кивнул головой.
- Я во всем согласен с вами, товарищ Май... Вы уже знаете, куда вас пошлют?
- Еще не знаю, папа, - улыбнулась она, - но, наверно, куда-нибудь далеко. Одних посылают на север, во Вьет-бак{28}, других - на запад, а кого - и сюда, к вам. Хорошо бы, конечно, чтоб недалеко от тебя, Но я готова идти в любое место, куда призовёт партия!
Они помолчали. Послышался гул самолета. Суан прикрутил фитиль в фонаре.
- Папа, а знаешь, Винь - я тебе про него говорила - оказывается, очень плохой человек.
- А в чем дело?
- Он, как услыхал, что мы собираемся в молодежные бригады, стал меня отговаривать... "Не ходи, говорит, лучше поступай в институт. Надо, мол, учиться дальше..."
- Что ж, он, по-своему, прав. Кто-то ведь должен учиться. Стране нужны специалисты, а после войны их потребуется еще больше.
- Да нет! Это я и сама знаю! Если человек хочет учиться для блага родины - другое дело! А он говорил, что только дураки по собственной воле идут в джунгли, чтобы надрываться, прорубая дороги, и сложить голову под бомбами черт знает где, на чужбине.
- Тогда он действительно плохой человек.
- Узнав, что я все-таки ухожу, он опять заладил свое. А за день или два до того, как я поехала к тебе, он даже предложил выйти за него замуж и настаивал, чтобы мы расписались немедленно, потому что, мол, время военное. Он говорил, что я увлекаюсь романтикой и ничего не смыслю в жизни. У него-де и "высокий культурный уровень", и должность приличная, так почему бы мне его не полюбить? Он обещал сделать так, чтобы меня послали учиться за границу, убеждал, что я стану потом большим человеком... Подонок!
- Что ж ты раньше его так расхваливала?
- Он первое время очень хорошо ко мне относился, приносил книжки почитать, помогал всегда... Откуда я могла знать?!
Суан погладил дочь по голове и улыбнулся, но глаза его оставались серьезными.
- Раскусить человека - дело трудное. Но если сам ты честен и не кривишь душой, тогда легче поймешь и других. Раз уж мы заговорили об этом, я хочу кое-что сказать тебе. Ты теперь взрослая, тебе не раз еще встретятся молодые люди, которые будут говорить о любви. А придет время, ты и сама полюбишь. Постарайся, чтобы к чувствам твоим никогда не примешивался расчет, не наслаивалось ничего низменного, нечистоплотного. Можно, конечно, ошибиться, но нельзя лгать самому себе и другим. Нужно быть верным и честным до конца...
Они долго еще сидели и -разговаривали у фонаря. Наконец Суан встал.
- Ложись поспи. А я пойду на командный пункт, у меня дела.
Суан зашел в землянку связистов и вызвал по телефону Фаунга, чтобы узнать, как обстоят дела на высоте "сто двадцать". Оказалось, что пулеметный взвод прибыл; сейчас заканчивают огневые позиции для пулеметов. Фаунг сообщил также, что на огневые рубежи у реки начали перетаскивать пушки. "Единица" перешла уже на запасные позиции. Шестая рота получает снаряды и каски, а потом тоже начнет переводить орудия.
* * *
Утро было облачное. Дул приятный прохладный ветер. Суан провожал дочь в обратный путь. Они шли прямиком по холмам, в обход моста. По обе стороны от тропы на траве поблескивали паутинки, в которых застряли радужные капли росы.
Май надела свой пробковый шлем и затянула ремешок под подбородком. На плечах у нее была зеленая накидка, на ногах сандалии из черной автомобильной резины. Блестящие никелированные части велосипеда были прикрыты зелеными ветками.
Суан и Май лишь изредка обменивались словами.
- Будь осторожна в пути, - сказал Суан. - Остерегайся самолетов. Сразу нажимай на педали, чтоб поскорее выехать из нашей зоны. По ту сторону перевала уже безопасно.
Май остановилась:
- Ну, ладно, отец, тебе пора возвращаться. У Суана сжалось сердце. Он сказал:
- Не забывай писать письма. А то ведь ты лентяйка известная...
Май взглянула на появившуюся в волосах у отца седину. Помедлив секунду, она тихонько спросила:
- Папа, ты что же, так и будешь всегда жить один?
- Ну и вопросы ты задаешь отцу! - усмехнулся Суан.
- Нет, я серьезно...
Суан стоял, глядя, как Май катит на велосипеде по склону холма, то исчезая за деревьями, то снова появляясь вдалеке. Она налегла на педали, зеленая накидка развевалась у нее за плечами. Выехав на шоссе, она остановилась, сняла шлем и помахала им над головой. Суан тоже помахал на прощание рукой. Май снова уселась на велосипед и вскоре скрылась за поворотом дороги...
