У самой Зыкиной была тоже нелегкая судьба – четыре замужества, отсутствие детей, все это тоже накладывало отпечаток на ее душевное состояние. Из-за огромного количества работы, таланта и чрезвычайно плотного рабочего графика женщина тоже не была счастлива в личной жизни. Они обе были мощными личностями и хорошо друг друга понимали даже без слов.
Еще одно предательство и пустота
Конечно, Фурцевой приходилось сталкиваться с огромным количеством интриг. Но, в отличие от многих деятелей культуры, она старалась их избегать и не вмешиваться в такие подлые игры. Кляузы, доносы, анонимки друг на друга текли просто рекой. «Люди культуры» приносили и присылали их Екатерине постоянно, требуя у нее помощи. Когда она знала о каком-то конфликте доподлинно, то старалась разобраться в ситуации, но все же большинство из них «клала под сукно», потому что это были «разборки» и обычные склоки, не более. Но этим она только еще больше увеличивала число своих недоброжелателей. Фурцеву боялись, молчали и не смели возражать против ее решений. А когда министра не стало, припомнили ей все! Конечно, ведь сейчас уже не нужно было бояться. Никто бы не смог наказать за клевету или навет…
Галина Вишневская, уже живя за границей, выпустила свои мемуары, в которых описала Фурцеву как «запойную пьяницу», которая «ни черта не смыслит». Екатерина же уважала Вишневскую и поддерживала, как могла. Но видимо певица посчитала, что Фурцева была не достаточно к ней благосклонна. Это навсегда останется за кадром… И исчезнет в прошлом.
Хотя то, что Фурцева пристрастилась к алкоголю, знали многие. Но разве пытались они понять душу сильной женщины, которая боролась всю свою жизнь? Может быть, попытавшись понять ее трудный путь, оценки недоброжелателей Екатерины были бы совсем другие? Как можно судить и осуждать ее жизнь, о которой не знает никто кроме самой Екатерины?
Возможно, алкоголем она пыталась заполнить душевную пустоту, которая становилась все больше и больше. Возможно, виновата генетика – ведь слабость к спиртному могла передаться от ее отца – простого рабочего с ткацкой фабрики.
Однако она не была этой самой запойной алкоголичкой. Она никогда не была такой в отличие от своего родного брата, который уходил в долгие запои и постоянно попадал в жуткие скандальные истории. Но это было давно, тогда еще Екатерина была совсем юной девушкой. А сама Фурцева прибегала к алкоголю только тогда, когда пыталась найти выход из стрессовых ситуаций, которые частенько происходили с ней как в личной, так и в общественной жизни.
В начале 60-х годов ее дочь Светлана уже была взрослым человеком и жила самостоятельной жизнью. Потом у Светланы родилась Маришка, внучка Екатерины. У дочки была уже своя собственная жизнь. А прежде обожаемый муж уже таковым не являлся. Все закончилось также быстро, как и началось. И, кажется, у мужа началась другая жизнь. Все чаще до Екатерины доходили слухи о его романах. Ведь, как и прежде, он нравился женщинам. И пользовался их вниманием. От боли хотелось кричать, но разве сильная женщина имела право позволить себе такую роскошь? Как это быть слабой? Нет!
Алкоголь помогал на время забыть об одиночестве и восполнить ту пустоту, которой, казалось, было так много, что она могла заполнить все вокруг. Алкоголь как обезболивающее, как анестезия, как средство, которое делает счастливым хоть на мгновение.
Развестись с Николаем они не могли, ведь это могло повлечь за собой огромный скандал, который негативно сказался бы на карьере обоих. Они даже все еще жили под одной крышей, хотя фактически были уже чужими друг другу людьми. Фирюбин достаточно спокойно пережил их расставание, и ему хватало сил не прибегать к алкоголю. У Фурцевой все обстояло иначе – нервы начали сдавать. И не удивительно – сколько можно было терпеть интриг за спиной, расставаний, унижений? И хоть ее характер был словно стальной, она, кажется, дошла до своего предела.
Но внешне Екатерина оставалась самым красивым кремлевским руководителем. Лучшие портные Москвы шили ей одежду, а фасоны костюмов и платьев были настолько элегантными и модными, что как только Фурцева выезжала за рубеж, газеты и журналы каждый раз непременно это отмечали. Эти же издания присудили Екатерине неофициальный титул «Первой дамы Москвы».
И конечно глядя на эту стройную, красивую и элегантно одетую женщину, мало кто мог себе представить, что творится у нее в душе. И насколько она мучается и страдает. Ее все чаще мучили головные боли, от которых хотелось лезть на стенку. Но хуже этого могло быть только то, что у нее была разрушена семья, и не было близких подруг.
Пристрастие к алкоголю усугубил еще и тот факт, что в кремлевских кулуарах стали ходить слухи, о том, что Фурцеву хотят отправить на пенсию. И они имели под собой определенную основу. Советская политическая элита стояла на пороге культурного и экономического сближения с Западом. Перемены должны были стать новым большим шагом для СССР. Но для осуществления таких планов нужны были новые люди с более гибким характером, современными идеями и либеральными взглядами. Екатерина Фурцева к таковым не относилась…
Как же все это случилось? Почему пошли разговоры о том, что Екатерину Алексеевну Фурцеву собираются убирать с поста министра, что ждет ее безрадостная пенсионная жизнь – и, может быть, даже одинокая пенсионная жизнь, поскольку рушилась не только ее политическая карьера, но и отношения с мужем?
Ни по возрасту, ни по настроению она вовсе не собиралась уходить. Наверное, она даже и представить себя не могла на пенсионном покое. Но, похоже, ее министерские дни были сочтены. И рассчитывать на милосердие товарищей по партии ей не приходилось. В политическом мире нет, да и никогда не было настоящих человеческих отношений, здесь была беспощадная борьба за власть или за иллюзию власти.
По словам современников Фурцевой, она и сама могла быть жестокой и беспощадной. Якобы, она очень быстро привыкла к роли вершителя судеб и к власти над людьми. Странно, что ее не окрестили «железной леди». Хотя само это понятие родилось позже, уже после ухода Фурцевой из жизни. Да она и не была железной! Она была, пожалуй, чересчур чувствительной.
Уже не в юном возрасте Екатерина Алексеевна продолжала волновать мужское воображение. Общество восхищалось ее силой, но жаждало увидеть следы тщательно скрываемой женской слабости. Очевидцы, зная, что министр культуры дружила с Людмилой Зыкиной, уверяли, что на даче у певицы министр крепко выпивала. За столом, когда спрашивали, что ей налить, Екатерина Алексеевна отвечала одинаково:
– Я всегда с мужчинами, я пью водку!
