7 января 1962 года случилась беда. В этот день Лев Ландау отправился из Москвы в Дубну, где он намеревался решать семейные проблемы своей племянницы Эллы. Ехал он в машине со знакомой семейной парой. На скользкой дороге водитель не справился с управлением, врезался в самосвал. Удар пришелся как раз в то крыло, к которому был прижат Лев Ландау. Никто из пассажиров кроме него не пострадал, у него же были серьезнейшие повреждения внутренних органов, прорыв легких, перелом костей таза, тяжелая черепно-мозговая травма. Ландау без сознания (оно вернулось к нему лишь через несколько недель) был направлен в больницу, вокруг собрались светила советской медицинской науки, постоянно проводились консилиумы, в Москву срочно прибыли ведущие специалисты из Канады, Франции и Чехословакии. Диагноз был неутешительный. Доктора не верили в то, что жизнь выдающегося ученого удастся спасти. Весь научный мир был потрясен известием о катастрофе. Московские же физики организовали постоянное дежурство в больнице, двор был полон машин и людей, на дверях институтов вывешивались сводки о состоянии здоровья Льва Ландау, был организован сбор средств, уникальные препараты передавали западные коллеги. И чудо свершилось – Дау вытянули с того света. В 1962 году из Стокгольма ему привезли к постели Нобелевскую премию «за основополагающие теории конденсированной материи, в особенности жидкого гелия».
Однако оказалось, что физик больше не может заниматься наукой. Он не сразу стал узнавать людей, восстановилась дальняя память, но то, что происходило вчера, час назад и т. д., Ландау вспоминал с большим трудом. Пропало чувство юмора, свободолюбие – теперь Дау полностью подчинялся Коре и, судя по всему, не всегда понимал, что происходит вокруг. Коллеги пошли на беспрецедентный шаг – сохранили за неработоспособным Ландау должность завтеоротделом Института физических проблем. Для того чтобы получать зарплату, он должен был лишь являться на заседания научного совета. Он приходил, опираясь на медсестру, и смотрел на часы. Говорил соседям: «Кора сказала, что, когда минутная стрелка укажет на шесть, я смогу уйти». Уже в конце жизни физик говорил о том, что происходило до 1962 года: «Это было еще при мне». Лев Давидович Ландау умер 1 апреля 1968 года в больнице, куда он попал из-за непроходимости кишечника.
Именем выдающегося ученого был назван новый Институт теоретической физики. Было издано множество книг воспоминаний – благо, Ландау оставил «богатый материал». К сожалению, еще у постели больного ученого разгорелась нешуточная «грызня» (иначе и не назовешь) между Корой, супругами Лифшиц, Эллой, последней пассией Ландау[113]… Кора обвиняла Лифшица в том, что он сам побоялся везти Дау в Дубну по гололеду, в том, что он, якобы, украл какие-то вещи мужа; Элла пишет, что Кора ни разу не посетила больницы, где лежал без сознания Ландау, не дала денег на его лечение; та, в свою очередь, не отрицает, что долгое время не была в клинике, но объясняет это присутствием там любовницы (именно поэтому Кору, якобы, останавливали физики еще при входе)… Лев Ландау свято верил в свои идеалы дружбы, любви, свободы, верил и в то, что сумел увлечь ими близких, дорогих ему людей. Кажется, это не совсем так.
Зато ему удалось сделать для своих учеников, для науки, Земли, всего человечества столько, что облик его видится чистым, несмотря ни на что.
ГИНЗБУРГ ВИТАЛИЙ ЛАЗАРЕВИЧ
(р. в 1916 г.)
Гениальный советский и российский физик-теоретик Виталий Лазаревич Гинзбург родился 4 октября 1916 года в Москве. Будущий ученый был единственным ребенком в типичной еврейской семье.
Его отец, Лазарь Ефимович Гинзбург, родился уже после ликвидации крепостного права в России. Большую часть своей жизни он проработал инженером и занимался очисткой воды. Мать будущего ученого, Августа Вениаминовна Вильдауер-Гинзбург, родилась в Латвии и работала врачом. Когда мальчику было всего четыре года, она умерла от тифа. После смерти матери ее младшая сестра Роза переехала к Гинзбургам и старалась во всем заменить мальчику мать.
Тяжелая ситуация, сложившаяся в России после Первой мировой войны и военного коммунизма, отразилась на душевном состоянии будущего ученого и нобелевского лауреата. Позже он напишет об этом в своей автобиографии. Мальчик рос в одиночестве, рано познав тяготы жизни. Особенно ему запомнилась телега, заполненная мертвецами, которую чахлая лошадь еле тащила мимо дома в центре Москвы, где он жил.
В 1927 году, когда Виталию исполнилось 11 лет, его отдали в 57 школу Сокольнического отдела народного образования сразу в четвертый класс. Преподавательский состав в школе остался от бывшей французской классической гимназии, так что мальчик мог получить хорошее образование.
Однако ему довелось проучиться здесь всего четыре года. После очередной реформы образования средняя школа была упразднена, и предполагалось, что после семи классов школьники должны продолжать свое образование в фабрично-заводских училищах (ФЗУ), а если хотели учиться дальше – то через рабочие факультеты (рабфаки) могли поступать в университеты.
Отец и тетя мальчика решили не отдавать его в ФЗУ. Тетя Роза была в хороших отношениях с Евгением Бахметьевым, известным матросом, большевиком, бывшим в то время профессором одного из технических вузов столицы. В 1931 году по протекции Бахметьева молодой Гинзбург стал лаборантом рентгеновской лаборатории при этом вузе. Это был первый шаг маленького Гинзбурга в большую науку.
Штат в лаборатории подобрался серьезный, так что Виталию было у кого поучиться. Впоследствии лаборанты Вениамин Цукерман и Лев Альтшулер стали известными физиками и даже работали под руководством Ю. Харитона над проектами атомных и водородных бомб в Арзамасе-16 (ныне город Саров). Цукерман умер в 1993 году, а с Альтшулером Виталий Лазаревич близко дружит до сих пор.
Работа в лаборатории вызвала у Гинзбурга интерес к физике, и он решил продолжить свое образование. Любимой книгой будущего ученого стала «Физика наших дней» О. Д. Хвольсона.
Как раз в 1933 году стало возможным поступать в Московский государственный университет (МГУ) по открытому конкурсу, но для этого надо было иметь полное школьное образование. В течение трех месяцев Гинзбург занимался с репетитором, и в результате усиленного и ускоренного курса обучения получил знания базового школьного уровня. Однако поступить на физфак МГУ будущему ученому не удалось.
Решив в любом случае продолжить свое образование, Гинзбург поступил на заочное отделение университета, а в следующем году перевелся на второй курс очного отделения. По состоянию здоровья (из-за увеличенной щитовидной железы) он был определен в гражданскую группу студентов, в результате чего не был мобилизован на фронт.
