однажды выступал перед одним из моих классов, когда я учился на юридическом факультете Гарвардского университета, во время которого он отчитал меня за то, что я задал вопрос, который он, очевидно, посчитал глупым. Я не считал его таким уж глупым. К счастью, он не запомнил нашу первую встречу).
Крис Додд, с другой стороны, выглядел как непревзойденный вашингтонский инсайдер. Безукоризненно одетый, его серебристые волосы блестели и блестели, как у телеведущего новостей, он всегда был готов рассказать немного сплетен с Капитолийского холма или ирландскую небылицу, он вырос в политике — сын бывшего сенатора США, один из лучших друзей Теда Кеннеди, приятель с любым количеством промышленных лоббистов, несмотря на его либеральное голосование. Во время моей работы в Сенате у нас сложились теплые отношения, основанные отчасти на добродушном признании Крисом абсурдности этого места ("Ты же не думал, что это действительно на уровне?" — говорил он, подмигивая, после того, как кто-то из коллег выступал со страстной речью в поддержку законопроекта, активно пытаясь подорвать его за кулисами). Но он гордился своей эффективностью в качестве законодателя и был одной из движущих сил таких важных законов, как Закон о семейных и медицинских отпусках.
Вместе они составили грозную команду, каждый из которых идеально подходил для политики своей палаты. В Палате представителей доминирующее демократическое большинство означало, что принятие законопроекта о финансовой реформе никогда не стояло под вопросом. Вместо этого нашей главной задачей было удержать своих членов на верном пути. Барни не только хорошо разбирался в деталях законодательства; он обладал авторитетом в демократической фракции, чтобы сдерживать непрактичные требования своих коллег-прогрессистов, а также влиянием, чтобы пресечь попытки более транзакционных демократов смягчить законодательство от имени особых интересов. В Сенате, где нам нужен был каждый голос, который мы могли найти, терпеливое отношение Криса к пациентам и его готовность установить контакт даже с самыми несговорчивыми республиканцами помогли успокоить нервы консервативных демократов; он также дал нам полезный канал связи с отраслевыми лоббистами, которые выступали против законопроекта, но не считали Криса пугающим.
Несмотря на эти преимущества, принятие закона, получившего название "Додд-Франк", было сопряжено с таким же колбасным процессом, который потребовался для принятия закона о здравоохранении, со шквалом компромиссов, от которых у меня часто шел пар. Несмотря на наши решительные возражения, автодилеры добились исключения из-под надзора нашего нового агентства по защите прав потребителей: Поскольку в каждом округе Конгресса есть известные дилерские центры, многие из которых считаются столпами общества благодаря спонсорству команд Малой лиги или пожертвованиям в местную больницу, даже самый пристрастный к регулированию демократ испугался потенциального удара. Наша попытка упорядочить количество регулирующих агентств, контролирующих финансовую систему, умерла бесславной смертью; поскольку каждое агентство находилось в ведении отдельного комитета Конгресса (Комиссия по торговле товарными фьючерсами, например, отчитывалась перед комитетами по сельскому хозяйству Палаты представителей и Сената), председатели комитетов демократов яростно сопротивлялись идее отказаться от рычагов влияния на какую-либо часть финансовой индустрии. Как объяснил Барни Тиму, мы могли бы объединить SEC и CFTC: "Только не в Соединенных Штатах".
В Сенате, где необходимость преодолеть порог в шестьдесят голосов для победы над филибустером давала каждому сенатору рычаги влияния, нам пришлось столкнуться со всевозможными индивидуальными просьбами. Республиканец Скотт Браун, только что закончивший победоносную кампанию, в ходе которой он выступал против различных "закулисных сделок" Гарри Рида для принятия закона о здравоохранении, выразил готовность проголосовать за реформу Уолл-стрит, но не без собственной сделки, спросив, можем ли мы освободить пару привилегированных массачусетских банков от новых правил. Он не увидел в этом никакой иронии. Группа левых демократов с большим шумом представила поправку, которая, как они утверждали, еще больше ужесточит ограничения правила Волкера на торговлю собственными средствами. Только вот, если прочитать мелкий шрифт, их поправка вырезала лазейки для целого ряда интересов — страховой индустрии, инвестиций в недвижимость, трастов, и так далее, и тому подобное — которые вели крупный бизнес в отдельных штатах этих сенаторов.
"Еще один день в величайшем в мире совещательном органе", — сказал Крис.
Временами я чувствовал себя как рыбак в романе Хемингуэя "Старик и море": акулы грызли мой улов, пока я пытался отбуксировать его к берегу. Но шли недели, и ядро наших реформ пережило процесс внесения поправок, оставшись совершенно неповрежденным. Ряд положений, внесенных членами Конгресса, включая улучшение раскрытия информации о вознаграждении руководителей публичных компаний, повышение прозрачности деятельности кредитно-рейтинговых агентств и новые механизмы возврата средств, чтобы руководители Уолл-стрит не ушли с миллионными бонусами в результате сомнительной практики, фактически сделали законопроект лучше. Благодаря тесному сотрудничеству между двумя нашими ведущими спонсорами, на конференции по согласованию разногласий между версиями законопроекта для Палаты представителей и Сената не было ни одной внутрипартийной склоки, которая имела место во время переговоров по здравоохранению. И в середине июля 2010 года, после голосования 237–192 в Палате представителей и 60–39 в Сенате (при трех республиканцах, проголосовавших "за" в каждой палате), мы провели церемонию в Белом доме, где я подписал Закон Додда-Франка о реформе Уолл-стрит и защите прав потребителей.
Это был значительный триумф: самое масштабное изменение правил, регулирующих финансовый сектор Америки, со времен Нового курса. Закон имел свои недостатки и нежелательные компромиссы, и он, конечно, не положит конец каждому случаю глупости, жадности, недальновидности или нечестности на Уолл-стрит. Но, создав эквивалент "лучших строительных норм, детекторов дыма и спринклерных систем", как любил выражаться Тим, Додд-Франк проверил ряд безрассудных практик, дал регулирующим органам инструменты для тушения финансовых пожаров до того, как они выйдут из-под контроля, и сделал кризисы такого масштаба, которые мы только что наблюдали, гораздо менее вероятными. А в лице нового Бюро финансовой защиты потребителей (CFPB) американские семьи получили мощного защитника в своем углу. Благодаря его работе они могут рассчитывать на более справедливый и прозрачный кредитный рынок, а также на реальную экономию при покупке дома, финансировании автомобиля, решении чрезвычайных семейных проблем, отправке детей в колледж или планировании выхода на пенсию.
Но если я и моя команда могли гордиться сутью достигнутого, мы также должны были признать то, что стало очевидным еще до подписания законопроекта: Исторические реформы Додда-Франка не дадут нам большого политического подъема. Несмотря на доблестные усилия Фавса и остальных моих спичрайтеров, было трудно заставить "клиринговые центры по деривативам" и "запрет на торговлю собственными средствами" звучать преобразующе. Большинство усовершенствований системы, предусмотренных законом, останутся незаметными для общественности — скорее предотвращение плохих результатов, чем получение ощутимых выгод. Идея создания агентства по защите прав потребителей финансовых продуктов была популярна среди избирателей, но на создание
