Ознакомительная версия.
В 1967 году Смирнова пригласили на Белорусскую киностудию для участия в фильме «Житие и вознесение Юрася Братчика» (первоначальное название картины — «Христос остановился в Гродно»). Фильм рассказывал о далёких временах Средневековья, когда на территории Белоруссии свирепствовала чума. И вот в разгар этого бедствия в Гродно приезжает группа комедиантов. Одного из них, который Изображал из себя апостола Петра, играл Смирнов.
К сожалению, работа над этим фильмом была сопряжена с массой трудностей цензурного характера, когда высокие чиновники из Госкино буквально резали картину по живому. В съёмочной группе стали возникать скандалы, ряд актёров даже собирались уйти из фильма. Когда картину всё же удалось завершить, она прошла малым экраном, и массовый зритель её так и не увидел.
В другом случае, когда нашему герою предложили сыграть серьёзную роль, речь идёт о Киевской киностудии. Режиссёры А. Швачко и И. Самборский, зная о фронтовых заслугах актёра, пригласили его в 1968 году в свой фильм «Разведчики». Фильм получился откровенно слабый, однако в прокате 1969 года он занял 10-е место, собрав 35 млн. зрителей. Смирнов сыграл в нём роль разведчика, который жертвовал жизнью, прикрывая отход своих товарищей. В этом же эпизоде вместе с ним «погибал» и Леонид Быков — человек, которого актёр считал одним из преданных своих друзей. Их дружба началась в начале 60-х, когда Быков переехал из Киева в Ленинград и снял Смирнова в своём фильме «Зайчик». Однако этот фильм оказался неудачным дебютом режиссёра Быкова, и после него ему пришлось ждать целое десятилетие, чтобы доказать зрителям и критикам своё право заниматься режиссурой. В 1974 году на экраны страны вышел фильм «В бой идут одни „старики“», в котором Быков сыграл роль командира эскадрильи Титаренко, а Смирнов — его механика. Именно эта роль впервые по-настоящему высветила способность Смирнова играть драматические роли. В одном из разговоров с коллегами он тогда с горечью отметил: «Как жаль, что я так поздно нашёл своего режиссёра».
Последней крупной работой Смирнова оказалась комедия чехословацкого режиссёра Олдржиха Липского «Соло для слона с оркестром». Артист сыграл в ней клоуна по фамилии… Смирнов. В прокате 1976 года картина заняла 20-е место, собрав на своих просмотрах 24,8 млн. зрителей.
После этого он снялся ещё в трёх картинах («Маринка, Янка и тайны королевского замка», 1976; «Дипломаты поневоле», 1977; «Лес, в который ты никогда не войдёшь», 1978, в этом фильме актёр сыграл свою 77-ю роль в кино), однако его появление в них ограничилось короткими эпизодами.
Последние годы жизни Смирнова сложились трагически. После смерти матери он остался совершенно один, стал часто выпивать, его одолевали различные болезни. Из-за них он не сумел сняться в очередном фильме Быкова — «Аты-баты, шли солдаты…». А в апреле 1979 года Л. Быков погиб в автомобильной катастрофе. Смирнов в те дни находился в больнице и ничего не знал о трагедии. Только накануне выписки, 7 мая, кто-то из врачей сообщил ему об этом. Знай он, что последует после этого, наверняка остерёгся бы даже заикаться об этом. Услышав скорбную весть, Смирнов лёг на кровать, отвернулся к стене и умер. Ему было всего лишь 59 лет.
Евгений Александрович Евстигнеев родился 9 октября 1926 года в Нижнем Новгороде. Для своей матери — Марии Ивановны — он был поздним ребёнком: когда он появился на свет, ей было 32 года. Для отца — Александра Михайловича — он не был первенцем: от первого брака тот уже имел сына-школьника.
Всё своё детство и отрочество Евстигнеев провёл в городе, в котором родился. Здесь он окончил школу, начал свою трудовую биографию, устроившись слесарем на завод «Красная Этна» (на этом же заводе всю свою жизнь проработала его мать). Сильного желания стать актёром у него в те годы не было, так как его мать была категорически против этой профессии. Дело в том, что сын её мужа от первого брака работал актёром в провинциальном театре, и она знала, каких мук стоила ему эта профессия. В конце концов парень умер в молодом возрасте, и эта смерть сильно напугала Марию Ивановну. Поэтому, когда в 1942 году Евгений решил подавать документы в Горьковское театральное училище, мать приняла все меры, чтобы сорвать его планы. Она пришла на приём к начальнику кадров завода «Красная Этна» и буквально упросила его не отдавать сыну документов. И тот пошёл навстречу матери.
Но судьбе всё-таки было угодно, чтобы Евстигнеев стал актёром. Причём произошло это совершенно случайно. В 1946 году Евгений, в свободное от работы на заводе время, играл в кинотеатре на ударной установке в оркестре. Играл так виртуозно и самозабвенно, что этой своей игрой заслонял всех остальных оркестрантов и приводил публику в восторг. Во время одного из таких выступлений его приметил ректор Горьковского театрального училища Виталий Ленский. После очередной композиции он подошёл к музыканту и спросил его: «Молодой человек, не хотите ли вы стать драматическим актёром?» На что Евстигнеев простодушно ответил: «Я не знаю». «Тогда вот вам мои координаты, и я жду вас у себя», — продолжил Ленский и вручил парню бумажку с адресом училища.
Когда через два дня после этого Евстигнеев пришёл по указанному адресу, Ленский встретил его очень радушно, предложил выучить какую-нибудь басню и сдать ему экзамен. Через несколько дней Евгений был зачислен на первый курс училища. На этот раз серьёзных возражений со стороны матери не последовало.
Окончив театральное училище в 1951 году, Евстигнеев был распределён во Владимирский областной драматический театр имени А. Луначарского. Как вспоминает актёр Владимир Кашпур (в этом театре он уже проработал сезон), «среди вновь прибывших студентов Евстигнеев был самым талантливым. При знакомстве он показался мне совсем мальчишкой: 25 лет, а выглядел моложе. Поселили его со мной в одну комнату в общежитии. Там у нас только и помещалось, что две кровати, стол, да на треугольной полочке стоял радиоприёмник, и мы ночами подолгу слушали музыку.
В этом старом доме (в общежитие переоборудовали бывшее картофелехранилище) комнатушка была полуподвальная, в два зарешечённых окна видны только ноги прохожих…
Он любил жизнь, хотя всегда критически, с улыбкой относился к ней, болезненно ненавидел любую несправедливость и всякое предательство. Был влюбчивым до бессонницы, до голодных обмороков… „Я её страшно люблю, я без неё жить не могу!“ — бывало, говорил он мне в порыве своего юношеского увлечения.
В театре Женя сразу завоевал признание не только зрителей, но, что ещё труднее, признание труппы (а в нашей труппе было 32 человека)…»
Ознакомительная версия.
