В начале девятого Ельцин при мне позвонил Грачеву — в тот момент Павел Сергеевич занимал пост командующего воздушно-десантными войсками и был одним из заместителей министра обороны.
Весной 91-го мы побывали в воздушно-десантной дивизии в Туле, там шеф уединялся с Грачевым и с глазу на глаз они обговаривали, как лучше себя вести в подобной ситуации. Реального ГКЧП, конечно, никто не допускал, но профилактические разговоры велись на всякий случай.
Ельцин был первым руководителем высокого ранга, который разговаривал с Грачевым столь нежно и доверительно. Поэтому Павел Сергеевич еще за несколько месяцев до путча проникся уважением к Борису Николаевичу. После августа до меня доходили слухи о двойной и даже тройной игре, которую якобы вел Грачев. Но слухи эти никто не смог подтвердить документами.
У меня же главная забота была одна — обеспечить безопасность президента России. Я понимал: только переступив порог толстых стен Белого дома, можно было обеспечить хоть какие-то меры предосторожности. А на даче в Архангельском об обороне даже думать смешно.
Разведчики уже выезжали в город и доложили: танки повсюду, и на Калужском шоссе тоже — именно оно связывало дачу с городом. Конечно, я понимал: если на нас нападет спецподразделение или армейская часть, мы долго не продержимся, сможем лишь до последнего патрона отстреливаться из наших пистолетов да нескольких автоматов.
Я немного успокоился, когда в Архангельское прибыла персональная «чайка» президента России. После короткого совещания решили ехать открыто — с российским флагом. Мы впервые в жизни сели втроем на заднее сиденье — Борис Николаевич посредине, а по бокам — телохранители: я и Валентин Мамакин. Шеф отказался одеть бронежилет, поэтому мы сверху обложили его жилетами и вдобавок прикрывали Ельцина своими телами. Валентин сидел с левой стороны, за водителем, а я — справа.
Наш кортеж с любопытством разглядывали танкисты — несколько машин ехали впереди «Чайки», несколько сзади. Российский флаг гордо развевался на ветру.
Заранее договорились, что поедем на большой скорости. Самый опасный участок пути — от ворот Архангельского до выезда на шоссе. Это километра три. Кругом густой, высокий лес. За деревьями, как потом выяснилось, прятались сотрудники «Альфы». Они должны были выполнить приказ руководства ГКЧП — арестовать Ельцина. На случай сопротивления с нашей стороны президент просто бы погиб в перестрелке. Вроде бы случайно.
Но «Альфа» ничего не сделала — бойцы молча наблюдали за пронесшимся кортежем. «Альфисты» потом рассказывали, что только один Карпухин — начальник спецгруппы — по рации кричал, требовал остановить машины. Карпухина, кстати, после путча пригласил к себе консультантом по безопасности Назарбаев. И однажды, когда президент Казахстана возвращался из Америки, самолет сделал промежуточную посадку в аэропорту «Внуково-2». Ельцин поручил мне провести конфиденциальные переговоры с президентом Казахстана, в том числе и по политическим вопросам.
В зале приемов «Внуково» накрыли стол. Вся казахская правительственная делегация покинула самолет и разгуливала по аэропорту. Только Карпухин, узнав, что переговоры провожу я остался в самолете. Не знаю, чего он опасался. Но вскоре на каком-то приеме меня, наконец, с ним познакомили. И я объяснил генералу, что избегать встреч со мной не стоит, я его ни в чем не виню. Не только он один вынужден был исполнять идиотские приказы.
Но тогда, 19 августа «Альфа» сама не подчинилась командиру. Он по рации кричал: «Почему еще не арестовали Ельцина?!» — и слышал в ответ банальные отговорки.
После нашего отъезда, около одиннадцати часов, к воротам Архангельского подъехал автобус, в котором сидели люди в камуфляжной форме. Мои ребята стали выяснять, кто такие. Старший представился подполковником ВДВ. Действительно, во время утреннего разговора с Грачевым Борис Николаевич попросил его прислать помощь, хотя бы для охраны дачного поселка. Павел Сергеевич пообещал направить роту из своего личного резерва. Поскольку разговор прослушивали, то под видом «охраны от Грачева» подослали этот автобус. Мой сотрудник, Саша Кулеш, дежуривший у ворот, узнал подполковника: тот иногда преподавал на курсах КГБ и служил в «Альфе». А представился обычным десантником, показал новенькое удостоверение офицера, выписанное, наверное, всего час назад.
Саша схитрил.
— Подождите, — говорит, — надо все выяснить.
И позвонил мне в Белый дом. А я с утра, когда вызывал своих ребят на машинах, заказал на всякий случай в столовой Архангельского обед человек на пятьдесят. Вспомнив об этом, предложил:
— Мы сегодня уже не вернемся, а обед заказан. Сделай так: отведи этих «десантников» в столовую, накорми досыта, чтобы они съели по две-три порции. Мужики ведь здоровые. Сытый человек — добрый, он воевать не будет.
В столовой их действительно закормили. Ребята ели с аппетитом — оказывается, с ночи голодные. После обеда они просидели в автобусе несколько часов с печальными сонными физиономиями, а потом уехали. Мои же сделали вид, будто поверили в их легенду. Приходилось играть друг перед другом.
Пока «альфисты» набивали желудки, мы думали: как эвакуировать семью президента? И куда? Помощь предложил Виктор Григорьевич Кузнецов, ветеран Девятого управления КГБ. Его родственники жили на даче, а в Кунцево, у метро «Молодежная», пустовала двухкомнатная квартира. Конечно, тесновато для внуков, дочерей и супруги президента, но о комфорте в эти минуты никто не думал. Подогнали РАФик со шторками к дачному крыльцу, и туда посадили всех членов семьи Бориса Николаевича. Вещи взяли только самые необходимые. У ворот их остановили люди в камуфляжной форме. Один из них заглянул в салон, обвел взглядом женщин, детей и спокойно пропустил машину. Микроавтобус скрытно сопровождали машины нашей службы, чтобы либо отсечь слежку либо защищать семью в случае нападения. Покрутившись по Москве, все благополучно доехали до дома в Кунцево. Только сутки пробыли они на квартире Кузнецова. По телефону старались говорить кратко, в Белый дом звонили из телефонной будки.
На другой день женщины запросились домой, на Тверскую. Убеждали нас:
— Будь что будет, но мы хотим домой.
Их перевезли и оставили под присмотром усиленной охраны. Пост стоял и у дверей квартиры, и внизу около подъезда, под окнами. Охрана готова была расстаться с жизнью, если бы вдруг пришли арестовывать семью.
А мы 19-го благополучно добрались до Белого дома и спокойно в него зашли. Вокруг стояли только танки, войск не было. Боевые машины заняли позиции за Калининским мостом. Кстати, именно эта бригада танкистов перешла на сторону защитников Белого дома и отказалась стрелять. Хотя я лично видел, что у них, в стоящих неподалеку грузовиках, лежали боевые снаряды. Белый дом планировали сначала обстрелять, а потом взять штурмом.