Ознакомительная версия.
Он сделал паузу, набрал воздуха и продолжил:
– Поэтому. Обсуждайте со мной все свои намерения и желания. Алкоголь запрещается.
Тимур на этих словах издал какой-то сдавленный звук. Репа остановился, вопросительно глядя на него, но Тимур больше ничего не сказал, и Репа снова продолжил:
– Исчезновения без спроса запрещаются. До окончания чемпионата и доставки вас домой вы одна команда и находитесь под моим началом. А потом можете катиться на все четыре стороны. Вопросы?
– А вам тоже алкоголь запрещается? – спросил Тимур.
– И мне тоже, – серьезно ответил Репа.
– Так чего же вы пьете?! – воскликнул Тимур, уже не сдерживая свою злость.
– Я не пью уже четыре дня, – глядя ему в глаза, сказал Репа.
– Врете! – фыркнул Тимур. – Что вы вчера сникерсом закусывали? И почему мы так долго не могли выехать?
– Куда выехать? – не понял Репа.
– Сюда! – Тимур ударил кулаком в спинку водительского сиденья, и Репа вместе с этой спинкой вздрогнул.
– А, – коротко сказал Репа. – Сникерсом я ничего не закусывал, я его просто съел. Перенервничал, пока вы гонялись, не ел ничего с утра – у меня башка не выдерживает, если я на нервах несколько часов подряд, да еще и голодный. Надо было взять себя в руки и что-то съесть. Понятно?
Тимур яростно сопел, раздувая ноздри.
– Тимур, – обратился к нему Репа, – если бы я выпил, я бы не сел за руль и не повез бы вас в гостиницу. Что я, совсем дурак – пьяным детей возить?
– Вы дурак, – негромко сказала Тоха. – А мы не дети.
Несколько секунд Репа молчал, глядя на Тоху.
– Вы нас на трассе чуть не угробили, – встрял Тимур. – Вы водить не умеете. Митрофан от страха чуть наизнанку не вывернулся.
– Я не от страха! – возмутился Митрофан. – Меня всегда в машине тошнит. Особенно при резком торможении и резком разгоне.
Репа провел рукой по лицу.
– Митрофан, – повернулся он к Митрофану, – Тимур, Тоха и Яша, – повернулся он к нам, – я прошу прощения за то, что вас напугал. Даю слово, что ни за что бы не стал рисковать вами. Я обгонял только тогда, когда был уверен. Я езжу быстро, это правда. Но аварий у меня никогда не было.
Он три раза постучал костяшками себе по голове.
– Это во-первых. Во-вторых, я действительно не пью четыре дня. Я не знаю, как вам это доказать. Могу дать честное слово. В-третьих, извините, если оскорбил вас чем-то. Я не хотел.
Тимур что-то невнятно пробурчал.
– Почему мы так поздно выехали, – продолжил Репа. – У меня есть дочь, Кира. Она учится в институте. Ей надо было готовиться к экзамену – он вчера как раз был, – и я сидел с ее сыном. Его зовут Вадим, ему год и два месяца. Это мой внук, получается.
Репа замолчал, снова открыл рот, растерянно взмахнул рукой и, не найдя что сказать еще, выговорил только:
– Ну вот.
К помойке подъехали «жигули». На крыше машины лежали, привалившись друг к дружке, черные пакеты, набитые мусором. «Жигули» остановились, вышел водитель – смуглый парень в испачканной машинным маслом рубашке и клетчатых шортах – и стал снимать пакеты с крыши и бросать их в один из контейнеров.
– Поехали в клуб, опоздаем, – устало сказал Тимур.
– Да нет, время есть, – ответил Репа, посмотрев на часы. – Спуск на воду только через полтора часа.
– На завтрак опоздаем, – пояснил Тимур. – Есть хочется.
– Ужасно, – подхватил Митрофан.
– А, в этом смысле, – улыбнулся Репа.
Он сел прямо, завел двигатель и опустил ручник. Когда мы уже выезжали на дорогу, Митрофан спросил:
– А что экзамен?
Репа махнул рукой.
– Завалила. Пересдавать будет.
– Митрофан подлизывается, – пробурчал Тимур.
Репа то ли не услышал, то ли пропустил мимо ушей. Митрофан услышал и показал Тимуру тощий кулак. Тоха сидела мрачная, опустив глаза.
«Не перекладывай руль, – говорил я сам себе. – Привод, доворот, одержал, разгон». Если нет шансов на победу, можно перестать волноваться и полностью сосредоточиться на том, что делаешь. Перестать сердиться на свою лодку и сваливать на нее всю вину. Кажется, я до сих пор только мешал лодке идти, дергал руль изо всех сил, заставлял ее поворачивать, когда она не была готова. С такими манерами мне до победы как до луны. Репа прав – я проигрываю, и у меня все впереди. Я в самом начале. Даже прежде начала, прежде нуля – где-то в отрицательных значениях. Но я хочу научиться, я не собираюсь бросать, и я смогу, я в себе уверен – это главное.
Я видел Тоху, когда подходил к верхнему знаку, а она шла мне навстречу, давно обогнув его. Она кого-то искала глазами, потом нашла – это был Макс, я понял. Он шел впереди нее.
На знаке у меня было преимущество перед парнем в полосатой вязаной шапке. Парень был мельче меня раза в два, пятиклассник, наверное. Выговорить «Внутренний!», чтобы напомнить ему о правиле, я не мог, поэтому постучал ладонью по борту своего «оптимиста». Полосатый сделал вид, что не понимает, и тогда мне пришлось открыть рот.
– ААААА!
– Чего орешь-то! – возмутился полосатый, давая мне дорогу.
Мне стало неловко, и, чтобы загладить неприятное впечатление, я вежливо помахал ему рукой. Полосатый укоризненно покачал головой, я обогнул знак первым и, оставив соперника за кормой, с удивлением подумал: я обогнал! Впервые в жизни! Ого-го!
Через полминуты полосатый пятиклассник обошел меня, и я снова мог созерцать его худую спину, но все-таки.
Победителей награждали на настоящем пьедестале, как положено. Сначала вызывали девчонок. Тоха оказалась на третьем месте, и мы все четверо, включая Репу, отбили себе ладони, когда ей аплодировали. Тоха была мрачнее тучи, даже ни разу не улыбнулась и не помахала нам. Рыжая в синей кепке взяла второе место. На первом была смешная пухлая девчонка, она улыбалась до ушей, споткнулась, забираясь на пьедестал, и тут же рассмеялась. У нее были кудрявые волосы – от ветра они встали надо лбом, как пружинки. Все вокруг хлопали, кричали «ура» и свистели, когда главный судья надевал девчонкам медали. Потом девчонки спустились с пьедестала, и судьи стали награждать парней. На первом месте был Макс – он улыбался как принц и махал рукой сдержанно и с достоинством. Тоха стояла в первом ряду зрителей, но Макс на нее не смотрел. Получив медали, парни спустились с пьедестала. Директор яхт-клуба в микрофон стал вызывать тренеров, судей, помощников судей, чтобы можно было их всех сфотографировать. Люди выходили, пожимали руки и вставали вместе, обнимая друг друга за плечи. Репа упирался, но мы с Тимуром и Митрофаном вытолкнули его вперед. И все тренеры и судьи ему тоже пожали руку, нашли ему место в первом ряду, и загремели овации, и засверкали вспышки фотоаппаратов.
Ознакомительная версия.
