Я задумывалась, каково было Нике жить в тени столь успешной сестры и богатого брата? Не было ли ее решение переселиться за границу спровоцировано желанием утвердить себя в том обществе, где эти двое не были до такой степени на виду? Оборотная сторона принадлежности к славному семейству (я испытала это на себе): в глазах знакомых ты чья-то дочь, сестра, кузина, племянница, мать, а не индивидуальность. И я изо всех сил держалась за свой замысел, за свою героиню – Нику. Быть может, возражала я, достижения Ники не выражаются в докторских степенях и иных почетных дипломах, они не столь публичны, но оттого не менее ценны. Второстепенные персонажи играют свою роль в истории, настаивала я.
Нику, младшую дочь, никто не принуждал следовать какой-либо традиции, она могла делать что ей вздумается и когда вздумается. К сожалению, средняя сестра, Либерти, так и не смогла реализовать свои таланты – слабая психика превратила ее в полуинвалида.
Виктор же не допускал, чтобы работа в банке помешала его главным увлечениям. Долгожданный сын, единственный наследник, он с ранних лет был избалован и рос в уверенности, что малейшее его желание – закон. Поскольку в младенчестве его привлекал огонь, Розика заставляла слугу шагать задом наперед перед коляской и чиркать спичками. В школе, утомившись занятиями, Ротшильд получил разрешение пропускать уроки, чтобы играть в крикет. В итоге он попал в сборную графства Нортгемптон. Мириам сделалась его менеджером и, за неимением отца (да и мать не интересовалась спортом), посещала все матчи брата.
В Кембридже Виктор штудировал естественные науки – очевидный выбор для человека, чьим первым воспоминанием осталось, как отец просит его поймать оранжевокрылого гинандроморфа. В университете перед юношей открылся целый мир: Виктор ощутил свой интеллектуальный потенциал, нашел равных себе. Хотя многие считали его плейбоем, гоняющим в открытом «бугатти», богатеньким собирателем первых изданий, с тех пор и всю жизнь Виктор ценил академические достижения превыше любых сокровищ. Он преклонялся перед учеными, профессорами, философами, интеллектуалами. Его предки выстраивали свой статус с помощью богатства и роскоши, но Виктор сделал ставку на интеллект и хотел иметь в своем окружении умных людей. Другой его великой страстью стал джаз, он даже подумывал о карьере профессионального музыканта. Прослышав, что в Лондоне дает уроки великий джазовый пианист Тедди Уилсон, Виктор записался на занятия, а в качестве зрителя прихватил с собой сестренку Нику. Спустя годы именно Тедди Уилсон ввел Нику в нью-йоркские клубы.
В числе первых друзей, обретенных Виктором в университете, были Гай Берджесс и Энтони Блант. Они уговорили его присоединиться к дискуссионному клубу «Апостолы». Виктор видел в этих молодых людях ближайших союзников, разделявших его любовь к наукам и литературе и его ненависть к фашизму. В период с 1927 по 1937 год из двадцати шести членов клуба двадцать составляли социалисты, марксисты, коммунисты или, по крайней мере, сочувствующие. Для молодого еврея, современника и очевидца немецкого нацизма, естественно было присоединиться к левым.
Виктор блестяще закончил Кембридж и получил место в Тринити-колледже. Во время войны он служил во внешней разведке (MI6) и получил Георгиевскую медаль за разминирование – по словам Виктора, годы подражания аккордам Тедди Уилсона и Арта Тейтума подготовили его к этой сложной работе.
Но, несмотря на блестящую службу, когда после войны выяснилось, что ближайшие друзья Виктора, Берджесс и Блант, были советскими шпионами, и еще два члена «Апостолов» – тоже двойные агенты, тень подозрения легла и на Ротшильда и омрачила большую часть его жизни. В одной книге его даже назвали «Пятым человеком», и, хотя стало известно, что пятым был Джон Кэрнкросс, клеветники преследовали Виктора. 3 декабря 1986 года он совершил поступок, абсолютно для него не типичный: опубликовал в газетах заявление «Я не являюсь советским агентом и никогда им не был». Даже после того, как Тэтчер это официально подтвердила, слухи не унялись. Впоследствии Виктор сказал своему биографу Кеннету Роузу, что разоблачение Бланта стало для него «ошеломляющим и сокрушительным ударом».
Виктор продолжал научные исследования, в основном изучал репродуктивную систему морских ежей. В итоге он и Мириам оказались единственной парой брат-сестра, удостоенной членства в Королевской академии. По словам Мириам, «брат попал туда, разумеется, гораздо раньше. Полагаю, все дело в мужских предрассудках. Пусть я и не училась в частной школе, как он, – образование, какое уж есть, я получила дома, – но в зоологии я сделала побольше, чем он».
Хотя общего у Виктора и Ники мало, Виктор всегда присматривал за младшей сестренкой. Их объединяла любовь к музыке и к обществу. Ника была очаровательна, в отличие от старших сестер – легкомысленна, и Виктор с гордостью выводил ее в свет. Он привил ей любовь к джазу и советовал научиться летать. Сам он обожал гоночные автомобили и Нику научил водить, на восемнадцатилетие купил ей спортивную машину. Даже когда избранный Никой образ жизни перестал устраивать Ротшильдов, Виктор продолжал покровительствовать ей, порой балуя деньгами или дорогими подарками. Мой отец утверждал, что Виктор не проявлял подобной щедрости по отношению к кому-либо из шести своих детей.
Ожидалось, что Ника выйдет замуж за еврея, но подходящих женихов недоставало. После пансиона и большого европейского тура Розика сочла необходимым ввести дочь в светское общество. Это произошло в 1932 году.
По английской традиции ежегодно в начале сезона происходит представление дебютантов, юношей и девушек. Следуя обычаю, сохранявшемуся до 1958 года, Ника в белом платье делала реверанс перед огромным белым тортом на «балу королевы Шарлотты». Затем она три месяца принимала участие в увеселительном виде спорта – «охота на женихов». Поскольку евреев было крайне мало, не приходилось всерьез рассчитывать на то, что среди сотен дебютантов Ника повстречает своего принца на белом коне.
В июне того же года ее официально представили королю Георгу V и королеве Марии, и Ника завертелась в вихре балов и светских раутов. «Я явилась перед изумленным миром, делала реверансы и не тыкалась носом в пол», – скажет она потом Нату Хентоффу. Розика уже провела двух старших дочерей через дебютантский сезон, на третью у нее душевных сил не хватило, и обязанность сопровождать юную мисс Ротшильд выпала на долю шофера бабушки Эммы. Бедняга: по словам Розмари, кузины Ники, вовремя та никогда не возвращалась.
Семья жила тогда в Кенсингтон-Палас-Гарденз, за оградой. Ускользнуть от выполнявшего роль дуэньи шофера было просто, куда сложнее – в бальном платье до пят перелезть в темноте через высокий забор. Во время сессии парламента с ноября по май еженедельно давали три-четыре бала. Чтобы как-то представить себе обстановку того времени, я поговорила с современницей Ники, вдовствующей герцогиней Девонширской Дебо, урожденной Митфорд. В молодости мисс Митфорд считались эксцентричными, как и девочки Ротшильд. Юнити брала с собой на рауты ручную крысу, а Дайана излагала свои радикальные убеждения партнеру во время танца. По словам Дебо, девушки чувствовали себя как рыба в воде. «Ходили на балы, словно на работу, – сказала она, – но это было весело».
