Ознакомительная версия.
Осенью 1928 г. на ноябрьском пленуме была сформулирована задача — увязать производственное кооперирование сельского хозяйства с разгромом кулачества. На пленуме Сталин определил колхозно-совхозное строительство в качестве важнейшего направления аграрной политики. На эти цели вдвое увеличивались капиталовложения. Тем самым фактически уже в 1928 г. нэп в деревне был ликвидирован. Его сменила политика «военно-феодальной эксплуатации крестьянства», взимания с него дани.
Этот термин в устах Сталина означал сверхналог, или добавочный налог на крестьянство, своеобразную перекачку средств из сельского хозяйства в промышленность с целью быстрого развития индустрии. Крестьянство платило государству не только обычные налоги, прямые или косвенные, но еще и переплачивало за счет несоответствия сравнительно высоких цен на товары промышленности и заниженных цен на сельскохозяйственные продукты («ножницы» в обмене между городом и деревней — фактическое применение на практике идей Преображенского о неэквивалентном обмене). Без этого добавочного налога на крестьянство, по Сталину, промышленность и страна в целом обойтись не могли: добавочный налог на крестьянство существовал в интересах подъема индустрии, обслуживающей всю страну, в том числе крестьянство.
О политике насаждения колхозов Сталин объявил в статье «Год великого перелома», опубликованной в «Правде» 7 ноября 1929 г. по поводу очередной годовщины Октябрьской революции. Опираясь на отрывочные статистические данные о росте за последний год посевных площадей в колхозах и совхозах, он заявил о «коренном переломе» в развитии сельского хозяйства, о решительном повороте к колхозам середняцких масс. В статье Сталин обосновал позаимствованное у Троцкого теоретическое положение о возможности и целесообразности организации крупных зерновых фабрик. Поскольку, по мнению Сталина, социализм предоставил возможность крупным зерновым хозяйствам, являющимся государственными хозяйствами, обходиться минимумом прибыли. Создались благоприятные возможности для развития крупного зернового хозяйства. Настало время, по оценке Сталина разворачивать настоящее большевистское наступление, «целью которого объявлялась полная ликвидация кулачества, призывалось ударить по нему так, чтобы оно больше не могло подняться на ноги». По мнению западного историка М. Малиа, курс Сталина в 1929 г. не был ни личным капризом Сталина, ни ошибкой, которой удалось бы избежать, если бы во главе партии стоял другой лидер: проблема заключалась не в водителе, а в самой машине, машина партии не годилась, чтобы в ожидании социализма тащиться вслед за крестьянской клячей в течение десятилетий через поля отсталой деревни.
На очередную кампанию были подняты сотни тысяч людей. Из месяца в месяц «кривая», характеризующаяся ход коллективизации, круто взмывала вверх. Высокий темп коллективизации поддерживался массовыми репрессиями, провозгласив в ходе коллективизации главным лозунгом ликвидацию как класса. Сталин накалил обстановку в деревне до предела. Насилие властей вызывало ответный протест. Чтобы сбить волну нарастающего протеста, Сталин 2 марта 1930 г. опубликовал статью «Головокружение от успехов». После ее публикации колхозы стали разваливаться. Среди местных организаций партии чувствовалась растерянность. Функционеры, по сводкам ОГПУ, выражали сомнение — «зачем надо было давать отбой». Кое-кто называл статью Сталина капитулянтской. Из Северного края шли обвинения Сталина в правом уклоне. Из ярославского округа сообщалось о заявлении одного из председателей местных советов: «к черту сталинскую статью, нам нет времени этим заниматься. Это был ответ той самой неукротимой, стремящейся к уравниловке массы, для которой были открыты все шлюзы призывом Сталина к «коренному перелому». В декабре 1930 г. секретарь ЦК ВКП(б) Л.М. Каганович, назначенный еще и секретарем московского партийного комитета вместо отстраненного «за перегибы» К.Я. Баумана, дал на пленуме очень своеобразный рецепт борьбы с «головокружением»: «все искусство марксистско-ленинского большевистского руководства состоит в том, чтобы суметь без перегибов, но удвоить и утроить коллективизацию».
Статья Сталина имела очевидную цель успокоить людей, дать им некоторую передышку и приняться за прежнюю жесткую линию, которая являлась отнюдь не только линией низового начальства, но и самого Сталина. Не случайно в его статье не было сказано ни одного слова об ослаблении темпов коллективизации. Практически и после статьи Сталина разгром деревни продолжался. Каганович все понял правильно. Становилось все более очевидным, что речь не идет только о борьбе против кулачества, а против всех крестьян, выступающих против коллективизации. Врагами советской власти становились все единоличники вне зависимости от экономических характеристик их хозяйств. Не случайно партийные работники давали директивы: «того середняка, который не выполняет наш план, мы будем сажать». Эта линия была одобрена ХVI съездом ВКП(б), нацелившим организаторов коллективизации «закрепить достигнутые успехи».
Решительно насаждая колхозы, Сталин преследовал несколько целей. Чтобы осуществить беспрецедентную программу индустриализации, советскому государству необходимо было сосредоточить в своих руках все экономические и политические рычаги. Только политика насильственной коллективизации давала их в руки советского правительства. Сталин как убежденный марксист никогда не забывал ленинскую установку: «Пока мы живем в мелкокрестьянской стране, для капитализма в России есть более прочная экономическая база, чем для коммунизма». Чтобы мелкокрестьянская деревня пошла за социалистическим городом, Сталин и встает на путь насаждения в деревне крупных социалистических хозяйств в виде колхозов и совхозов. Предлагая на основе «усиленных темпов» коллективизации сделать страну «через каких-нибудь три года» одной из самых хлебных стран мира, Сталин предупреждал всех несогласных, что партия будет решительно бороться со всеми противниками насильственной коллективизации. Это предупреждение было услышано. Колхозцентр и Наркомзем РСФСР в очередной раз пересмотрели план коллективизации крестьянских хозяйств. В соответствии с новым планом предлагалось в весеннюю посевную кампанию 1930 г. вовлечь в колхозы 6,6 млн хозяйств единоличников (34 %), а число колхозов довести до 56 тысяч.
Практическую работу по коллективизации возглавили секретарь ЦК партии по работе в деревне В.И. Молотов и председатель Колхозцентра СССР Г.Н. Каминский.
Личная диктатура. Стремление Сталина к единоличной власти сыграло немаловажную роль в формировании в СССР тоталитарной политической системы. Уже в начале 20-х гг. советское государство коренным образом отличалось от того образа «полугосударства» без армии и полиции, без бюрократии, который виделся В.И. Ленину накануне революции. Революционная практика беспощадно вскрыла весь утопизм марксистской доктрины. Менее чем за двадцать лет в силу внутренней логики «диктатура пролетариата» перерастает сначала в диктатуру правящей коммунистической партии, а затем и диктатуру одного человека — Сталина.
Ознакомительная версия.
