Но Германия это переживет. Он спросил меня: неужели я все еще питаю иллюзии насчет Англии? По его мнению, Соединенные Штаты уже никогда не вторгнутся в Европу; он знает "братьев" и все их слабые места. А Англия уже умерла. Откуда же Германии взять элементы для своего будущего всемирного Рейха, как не из развалившихся Британской и Французской империй? Но финальной гонки с Англией нам не избежать. "Впрочем, если вы присмотритесь внимательнее, вы поймете, что все сказанное в "Майн Кампф" об Англии, имеет лишь тактическую ценность. Гитлер знал это уже тогда, когда он все это писал".
В тот день я впервые увидел очертания будущего великого Германского Рейха. Я с удивлением услышал рассуждения Гитлера о южных морях. Он говорил прежде всего об архипелаге, в свое время принадлежавшем Германии, к которому должны присоединиться голландские колонии и Новая Гвинея. Японии нельзя быть слишком большой, сказал Гитлер. Ее стоит переориентировать на Китай и Россию. Гитлер рассчитывал также на возникновение германского доминиона в Центральной Африке, и на то, что в США удастся возбудить всеобщую революцию. С распадом Британской империи Гитлер предполагал преодолеть англосаксонское влияние и в Северной Америке, вытеснив его с помощью немецкой культуры и языка — это было бы предварительном ступенью включения Соединенных Штатов во всемирную Германскую империю.
Мексика — немецкая целина
Все это приводит меня к мысли о Мексике, о которой Гитлер говорил значительно позже, в одной из бесед 1934 года. Мексика играла особую роль в американских планах Гитлера. Но он ни в коем случае не собирался действовать в духе фон Папена и великих комбинаторов времен мировой войны, подстрекавших Мексику к войне с Соединенными Штатами. Гитлер считал это откровенной глупостью. Он был готов затеять здесь долгосрочные дела и предприятия, завершения которых не ожидал увидеть. Его планы здесь изначально рассчитывались на гораздо большие промежутки времени, чем в Европе. И его нетерпение в отношении европейских проблем можно понять, только учитывая его глобальные имперские планы, для которых европейская политика должна была всего лишь заложить фундамент.
На его представления о Мексике, определенно, повлиял один человек, представлявший из себя причудливую смесь крупного коммерсанта и фантазера — сэр Детердинг из "Ройял Датч". Однажды я познакомился с ним. Это было в Восточной Пруссии. Он был в гостях у одного своего знакомого, ходил на охоту и протягивал повсюду свои едва заметные нити. Впрочем, он был весьма симпатичным человеком, очень занятным и совершенно без светской манерности. У него были общие интересы с Гитлером — русская нефть на Кавказе. Он тоже строил планы расчленения России. Он был заинтересован в существовании независимой Грузии — государства, которое было в то время, и, наверное, до сих пор является членом Союза. Его планы, в которые входило также отделение русской Украины и Поволжской республики, находили у Гитлера большое понимание. Во всяком случае идея Детердинга о введении серебряной валюты, в которой он был очень заинтересован, занимали Гитлера куда меньше.
Прямо или косвенно, Детердинг внушил Гитлеру мысль, будто Мексика — самая богатая и самая лучшая в мире страна с самым ленивым и самым распущенным населением. Чтобы сделать что-нибудь из этой страны, нужен самый прилежный и трудолюбивый народ — немцы.
Эта мысль упала на плодородную почву. Во время одного из последних моих визитов к Гитлеру, когда я посетил его, чтобы сделать доклад о положении в Данциге (это было уже после 30 июня 1934 г.), он упомянул Мексику именно в этом контексте. В то время начались экономические трудности — как в Рейхе, так и в Данциге, который был близок к валютному кризису. Настроение Гитлера колебалось между глубокой депрессией и беспредельной яростью. Его соперники повсюду брали верх. Руководство имперского банка было настроено пессимистически; они считали, что вся военная промышленность находится в угрожающем положении. Министерство иностранных дел на каждом шагу вынуждало Гитлера сдерживать свой темперамент. Оно работало в старом стиле и не думало менять идеи или темпы. Оно создало себе еще один круг полномочий, и Гитлер чувствовал себя так, будто его обложили со всех сторон. После ужасного кровопролития он не был уверен даже в своей партии. Ему пришлось сосредоточиться и быть осмотрительным, чтобы не выбыть из игры. К тому же, смерть "старика из Нойдека" была уже не за горами.
В кругу приближенных Гитлер давал себе волю. Я слышал, как он кричал и топал ногами. Малейшее возражение вызывало у него приступы ярости. В то время часто случалось, что он приводил всех в смятение и заставлял ретироваться с помощью рассчитанных вспышек гнева. Они уже начинали пугаться его непоколебимости. Террор 30 июня, кровавые убийства патриотов и буржуазных националистов произвели свое действие. Повсюду сидят инфантильные и бесплодные старики, гордые своим профессионализмом и напрочь потерявшие здравый смысл — жаловался Гитлер в те дни. "Я говорю — хочу сделать то-то, а Нейрат отвечает — нельзя. Люди берут нас за горло. Я говорю — плевать на вашу финансовую науку, печатайте деньги, а Шахт говорит — нельзя, сначала нужно обсудить новый план". И тут Гитлер принялся фантазировать, что он мог бы сделать, если бы вокруг него не было этих старых и ленивых рутинеров. Например, колонизация Мексики. Кто в Министерстве иностранных дел будет заботиться об этом? А ведь это дело, за которое следует взяться покрепче. "Если эта страна будет нашей, то мы избавимся ото всех наших трудностей. Мне не нужны ни Шахт, ни Крозигк, которые каждый день твердят мне о своих бедах. Мексика — страна, взывающая к трудолюбивому хозяину. Она пропадет под своим нынешним руководством. Германия имеет шанс стать большой и богатой, приобрести полезные ископаемые. Почему мы до сих пор не взялись за выполнение этой задачи?! Эпп ошибается; я не буду участвовать в его колониальной пропаганде. Не он один нам ее навязывает. Нет, нужно что-то новое. Всю эту Мексику можно купить за несколько сотен миллионов. Вот почему я не собираюсь заключать с Мексикой договоры о союзничестве, валютном партнерстве, таможенном сообществе. Но эти министерские ослы тянут воз только тогда, когда чуют на нем свое прежнее дерьмо. А если они его не чуют, то их с места не сдвинешь.
На одном из совещаний в 1932 г. в "Берлинер Люстгартере" Гитлер предпринял яростные атаки на правительство. Один из наблюдателей пишет о Гитлере в период переговоров между Шляйхером и Штрассером, когда не за горами было участие НСДАП в правительстве: "Если бы в то время у наиболее духовной части окружения Гитлера была возможность склонить его к тому, чтобы в наиболее полном объеме принять участие в урегулировании положения в Германии, то продолжение прежней тактики Гитлера было бы наиболее эффективным способом вырваться из области демагогии, в ее наиболее чистой форме, освободиться от затянувшегося кошмара".
