В бою за освобождение села Огрызково мужественно и самоотверженно дрались все воины полка и танкисты. Особенно отличились лейтенанты Синельников и Ларченко, парторг стрелковой роты сержант Михайлов, заместитель политрука Наумов, красноармеец Иванов и другие.
Сломив сопротивление врага, полк при активной поддержке танков освободил еще два населенных пункта, захватил противотанковую пушку, три пулемета, несколько автомашин. Оборонительные позиции были улучшены.
Ночью и в последующие дни немецко-фашистские части предпринимали неоднократные попытки вновь продвинуться вперед, но во всех случаях получали отпор.
Инженер 676-го стрелкового полка лейтенант В. Н. Мысин.
Бои местного значения продолжались до 8 июля, после чего фронт на участке 15-й стрелковой дивизии, как и всей 13-й армии, стабилизировался. На совещании командно-политического состава были подведены некоторые итоги. Начальник штаба дивизии подполковник Д. Л. Казаринов доложил, что, по предварительным подсчетам, за 10 дней боев силами дивизии было уничтожено свыше 11 тысяч солдат и офицеров противника, 41 танк, 25 автомашин с боеприпасами и продовольствием, 18 артиллерийских орудий, 18 пулеметов, 11 минометов.
— Наши полки и батальоны делом доказали беззаветную храбрость и мужество, — сказал в конце совещания комдив Слышкин. — Все части и подразделения с исключительной стойкостью защищали оборонительные рубежи, проявили массовый героизм. На своем участке мы остановили врага, не дали ему развить наступление на Ливны. Противнику нанесен большой урон в живой силе и технике, однако и дивизий понесла большие потери.
«Да, комдив прав. Мы потеряли много людей, — с грустью думал я, слушая выступление комдива. — От полка осталось меньше батальона. Такое же положение и в других частях. Теперь, как воздух, нужно пополнение, иначе при первом же новом ударе придется снова отступать…» И еще тогда подумалось о том, что, не поддержи дивизию вовремя танки генерала Катукова, противник наверняка смял бы сильно обескровленные стрелковые полки.
После всего того, что пришлось пережить личному составу 676-го полка во время боев на реках Тим и Кшень, переход к обороне был встречен бойцами и командирами, как радостное событие. Непрерывные многодневные бои до предела измотали людей. Требовался отдых. Хотелось просто по-человечески выспаться, привести себя в порядок.
Дивизионный инженер 15-й Сивашской дивизии В. П. Егоров (послевоенный снимок).
Однако командование не удовлетворяла сложившаяся обстановка. Определенный успех, конечно, налицо: противник понес большие потери и вынужден перейти к обороне. И все же опасность дальнейшего отхода в случае нового натиска врага еще существовала. Уж очень непрочна собственная оборона. Рубеж дивизии растянулся в междуречье Кшени и Олыма на двадцать с лишним километров! В дивизии почти нет артиллерии, нет вторых эшелонов. Со стороны противника вся глубина обороны просматривается визуально. Вражеская артиллерия держит под постоянным обстрелом дороги. Частым огневым налетам также подвергаются населенные пункты, где размещаются штабы и тылы полков.
Вся надежда на поддержку танкистов, расположившихся в глубине обороны дивизии. Но сколько у них осталось боевых машин, было неизвестно.
В первые дни после прекращения активных боевых действий комдив Афанасий Никитич Слышкин вместе с дивизионным инженером Г. Н. Шенгелия (несколько позже его сменил капитан В. П. Егоров) и начальником разведки капитаном И. В. Ерофеевым почти все время находились в полках, проверяли состояние обороны.
— Пока не получим пополнение, одна надежда — земля, — всякий раз напоминал комдив Слышкин. — Чем лучше и быстрее окопаемся, глубже зароемся, тем больше шансов отбить новые атаки врага.
Начальник штаба дивизии подполковник Казаринов при личных встречах и разговоре по телефону непременно подчеркивал:
— Постоянно наблюдайте за противником, своевременно докладывайте о всех, даже самых малейших переменах в его поведении.
В полку и сами прекрасно понимали, что любое промедление с укреплением оборонительного рубежа противник может использовать в своих интересах. Поэтому все воины без устали трудились на строительстве оборонительных сооружений: отрывали и оборудовали окопы для стрелковых отделений, минометов, противотанковых пушек и ПТР, строили доты, блиндажи. В этой работе огромная роль принадлежала и воинам 75-го отдельного саперного батальона.
Несколько дней провел в нашем полку начальник политотдела дивизии старший батальонный комиссар Николай Иванович Романов. Он беседовал с бойцами и командирами, интересовался состоянием партийно-политической работы, практикой рассмотрения заявлений о приеме в партию и комсомол. Вообще-то политотдельцы не часто жаловали полк своими посещениями. Больше всего они бывали в других частях дивизии. И вовсе не потому, что не уважали 676-й, а скорее всего из-за того, что партийно-политическая работа здесь была организована значительно лучше. В политотделе частенько хвалили военкома полка И. И. Мазниченко, секретаря полкового партбюро Юрия Чаплыгина, агитатора полка А. И. Рыбалко. Хвалили за умелое руководство партполитработой, за ее предметность и целенаправленность. И с этим нельзя было не согласиться. Мазниченко и Чаплыгин в любой боевой обстановке находили возможность оказывать положительное воздействие на личный состав. Они имели и в каждой роте, в каждом взводе много боевых помощников — парторгов, агитаторов, редакторов боевых листков, широко привлекали к работе коммунистов и комсомольцев. Весь день Романов интересовался опытом партполитработы в динамике боя и только поздно вечером ушел в соседний 321-й полк.
— До встречи в политотделе, — сказал он перед уходом. — Соберемся, обсудим ваш опыт. Сам выступлю с докладом.
Осуществить задуманное Николаю Ивановичу не пришлось. На другой день по дивизии разнеслась печальная весть: начальник политотдела погиб. Случилось это так. Противник внезапно открыл по расположению 321-го полка артиллерийский огонь. Николай Иванович, беседовавший с бойцами, позаботился прежде всего о том, чтобы все воины, слушавшие его беседу, укрылись в траншее, а сам, не добежав до окопа всего три метра, был сражен осколком. Для всех воинов дивизии это была большая утрата. Они потеряли умного, авторитетного, беззаветно преданного Родине руководителя, вожака солдатских масс.
В тот же день меня и военкома полка срочно вызвали в Гатищенские Выселки, где располагался командный пункт дивизии. Туда же прибыли командиры и комиссары других полков, начальники отделов и служб. По приказанию подполковника Казаринова командиры построились в две шеренги.
