Следующие пять страниц занимает письмо генералу Кутайсову от 10 мая 1812 года из г. Свенцианы, подписанное Ростиславом Захаpовым. Его автор капитан гвардейской артиллерии, хорошо знакомый с А.П. Ермоловым, П.И. Меллером-Закомельским и цесаревичем Константином Павловичем. Из письма понятно, что у Р.И. Захарова в Петербурге остались родители и жена с детьми, что на службе его удерживает только надвигающаяся война и что под начальством Кутайсова он готов служить, оставаясь капитаном, хотя уже вполне заслужил чин полковника. Сомнений не было - передо мной лежало собственноручное письмо Ростислава Ивановича Захарова, командира 1-й легкой батареи лейб-гвардии конной артиллерии, геройски погибшего в Бородинском сражении. Из письма стало известно, что между Захаровым и Кутайсовым существовала дружеская переписка. Но где теперь эти письма?
Далее в деле хранятся три письма по-французски к графу Кутайсову в Вильно из Риги от 26 марта, 15 апреля, 14 мая и одно - по-русски, не датированное, от тетушки Н.В. Резвой. Вероятно, и первые три письма бытового характера тоже от родственников. Несколько скучных писем чиновников различных уровней кануна войны касаются поставок лошадей для артиллерии. Три письма от офицера Павла Фадеева содержат настоятельные просьбы о переводе по службе. Мне пока не удалось ничего отыскать об авторе этих писем, но и желания особого нет, ибо их содержание весьма скудно в информационном отношении, как и записка полковника Павла Мерлина, командира 4-й конно-артиллерийской роты, написанная за три дня до начала военных действий, о получении 10 лошадей и своем недомогании.
Несомненный интерес представляет доклад подполковника К. Зандена Кутайсову от 31 марта 1812 года из Риги - о результатах экспериментальной проверки новых диоптров, т.е. прицелов, новой картечи, пули которой делались из чугуна, и штурмовых бочек. Последнее устройство предназначалось для обороны крепостей и состояло из одного или нескольких бочонков с порохом, внутри которых помещались различные мелкие металлические предметы или артиллерийские гранаты, а в стенки вставлялись запальные трубки. Бочонки поджигали и сбрасывали или скатывали на штурмующих. В последнем случае бочонки надевали на общую ось с колесами. Сначала взрывался порох и разлетались поражающие металлические предметы, а потом на десятки осколков разрывались гранаты. Свое письмо Занден завершал уверенностью в успехе обороны Риги от наполеоновских войск.
После просьбы об отсрочке поставки лошадей, адресованной Кутайсову, сопроводительной записки графа от 5 июня 1812 года к свертку с картами, которого в деле нет, и частного письма от Элеоноры Грасервис (?) помещено письмо племяннику от генерала Д.П. Резвого из Дунайской армии от 20 апреля (год не указан). В письме дядюшка сетует, что племянник не балует его письмами и интересуется, получил ли граф отправленную ему трофейную саблю. Дойдя до этого места в письме, я подумал: а не была ли эта сабля на Кутайсове в Бородинском сражении? Ведь известно, что один из офицеров передал саблю с убитого графа А.П. Ермолову, а он отослал ее Павлу Кутайсову. Но пока эта версия нуждается в исследовании, как и вопрос о дальнейшей судьбе сабли и наградных знаков Александра Кутайсова. Далее Резвой жалуется на необъективность оценки состояния артиллерийских рот присланным инспектором.
Об активной подготовке войск к войне говорит не только письмо Резвого, но и собственноручная записка П.И. Меллера-Закомельского Кутайсову от 13 марта 1812 года (год установлен на основании ее содержания). Инспектор всей артиллерии, находившийся при 1-й армии, проверил артиллерийские роты 11-й и 23-й артиллерийских бригад и отметил, что "недостатки велики". В наказание Меллер-Закомельский потребовал, "чтобы сей же час у Назимова (командовавшего 23-ей бригадой подполковника. - А.С.) жалования половину остановить и где имение есть описали непременно"{101}. Главный недостаток состоял в неукомплектованности рот лошадьми и людьми. И это за два месяца до войны!
О гостеприимстве Кутайсова говорит недатированная записка, в которой неизвестный автор приглашает своего столь же неизвестного приятеля поехать вечером к графу. Следующее затем письмо по-французски Васильевой из Санкт-Петербурга от 5 августа 1818 года к своему отцу может являться автографом сестры Александра (фамилия ее по мужу Васильева). Последующие два документа имеют прямое отношение к семье Кутайсовых. Эго расписка, И.П. Кутайсова от 13 декабря 1812 года в получении денег по разделу имений и справка о его имениях. Эту группу документов завершает распоряжение М.Б. Барклая де Толли сообщить, какая артиллерийская рота была на высочайшем смотре 16 апреля 1812 года. В связи с чем последовал этот запрос - пока остается загадкой.
Далее на 14 листах представлены строевые рапорты об укомплектованности различных артиллерийских рот и расходе людей в апреле - мае 1812 года из артиллерии 1-й армии. Красиво докладывать в российской армии умели всегда, а вот на деле далеко не так часто все обстояло столь же гладко, как на бумаге. Свидетельство тому - приказ Кутайсова № 106 от 24 мая 1812 года, копия которого сохранилась. Его содержание приводилось выше. Когда читаешь эти полные искреннего негодования строки приказа, невольно вспоминаются слова А.А. Аракчеева: "Тот мой враг, кто не исполняет своего дела как следует"{102}.
В группе самостоятельных документов представлены: указ от 20 мая 1812 года о взыскании неустойки по контракту с отставного ротмистра Лучки; копия приказа о перемещении артиллерийских офицеров "высочайшим повелением" от 12 мая 1812 года; распоряжение генерал-лейтенанта Н.И. Лаврова от 29 мая того же года о выделении офицеров понтонных рот для постройки мостов; реестр вещам Кутайсова, отправленным в столицу летом 1811 года; план земель полковника А. Данилова; записка об отправке 50 лошадей в 26-ю артиллерийскую бригаду подполковника К.К. Таубе; доклад чиновника Андреева о получении пороха; письмо некоего Г. Савенко от 12 апреля 1812 года своему помещику Борису Борисовичу о положении в имении; письмо генерал-интенданту 1-й армии Е.Ф. Канкрину о поставках лошадей для армии из Виленской губернии и наконец три плана каких-то укреплений. Вполне вероятно, что не все из перечисленных документов имеют отношение к Кутайсову. Но самое интересное было впереди...
На 64 - 67-м листах дела я обнаружил список "Общих правил для артиллерии в полевом сражении". Это был тот самый утвержденный вариант, о котором я рассказал ранее. На 68-м листе начинался аналогичный список, исполненный другим почерком, с пометкой "копия" в правом верхнем углу. Я перевернул лист - и буквально замер: "канонический" текст на обороте 68-го листа был испещрен добавлениями и исправлениями. Это была рука А.И. Кутайсова! Исправлениям и допискам подвергся текст и на всех последующих страницах копии "Общих правил...". Кутайсов совершенствовал свое творение в ходе военных действий на основе боевой практики и высказываемых ему замечаний, урывками между баталиями, не предполагая, что живет в последние два месяца, а может быть, и торопясь завершить начатое в оставшиеся дни. О существовании этого документа не было известно, судя по публикациям и списку тех, кто заглядывал в это дело. И я счастлив, что этот документ сохранился и именно мне выпала честь придать его огласке.
