Марк Галлай - Встречи

И тем не менее мы с майором Сли в общем поняли друг друга, объясняясь с грехом пополам по-французски, а главное — когда наших весьма скромных познаний этого прекрасного языка не хватало — с помощью международного языка лётчиков, языка плавающих в воздухе ладоней рук и указующих перстов, уткнувшихся в нужное место циферблата того или иного прибора. Со стороны мы, наверное, представляли собой зрелище достаточно забавное: невозмутимый Сли сидит в кабине, сосредоточенно кивая головой и что-то записывая в планшет, а я рядом, на крыле исполняю нечто среднее между шаманским танцем и выступлением мима, перемежая свои странные жесты отдельными выкриками по-французски; на земле у самолёта в подчёркнуто независимой позе пребывает младший лейтенант — наша переводчица.

После десяти—пятнадцати минут подобного собеседования я спрашивал у Сли, все ли он понял, а после его утвердительного ответа (высказанного, правда, нельзя сказать, чтобы очень уверенным тоном) соскакивал на землю и интернациональным аэродромным жестом — рукой, выброшенной горизонтально от плеча, — давал разрешение выруливать.

Сли выруливал, взлетал (не берусь утверждать, что во время первого его взлёта я чувствовал себя безукоризненно спокойно), несколько десятков минут крутился неподалёку от аэродрома — и заходил на посадку.

По тому, как он взлетел на истребителе МиГ-3, как приземлился на пикирующем бомбардировщике Пе-2, как вообще летал на ранее незнакомых ему самолётах, будто давно освоенных — легко, чисто, даже, я бы сказал, элегантно, — мы сразу поняли, что перед нами пилот высшей квалификации. Наверное, он слетал бы ничуть не хуже и без моего инструктажа.

А после полётов состоялся банкет. Наше командование угощало британскую делегацию. Были подняты тосты за английских лётчиков, за лётчиков советских, за все наши союзнические вооружённые силы, за Победу… В самом конце банкета старший на нашем аэродроме начальник М.М. Громов, как бы между прочим, спросил меня:

— А как вы договаривались с майором Сли? На каком языке?

И не успел я раскрыть рот для ответа, как наша милая переводчица, по-видимому несколько задетая тем, что мы отказались от её помощи, ядовито сказала:

— Они разговаривали на языке, который, кажется, оба считали французским…

В первом издании этот очерк заканчивался словами: «Не знаю, где сейчас майор (теперь, конечно, уже не майор) Сли. Хотелось бы думать, что он по-прежнему в добром здравии…»

Вскоре после выхода книги пришёл отклик — письмо английского авиационного журналиста и писателя-переводчика, бывшего лётчика Ф. Френча, из которого я узнал, что высказанные мною надежды полностью оправданы: полковник в отставке Сли здравствует и добрым словом вспоминает свою поездку в Россию в памятном нам всем сорок первом году.

Читайте об этом в главе «Везение и невезение» повести «Испытано в небе», напечатанной в этом томе.

Читайте об этом, например, в очерке «Он был — боец» (об А.Я. Каплере), напечатанном в этом же томе.