я должен делать?" прорычал я на Рама после того, как услышал о том, что сказал Карвилл. "Надеть мое гребаное снаряжение аквамена и самому поплыть туда с гаечным ключом?".
Кульминацией хора критики стала пресс-конференция в Белом доме 27 мая, на которой я около часа отвечал на жесткие вопросы о разливе нефти. Я методично перечислил все, что мы сделали с момента взрыва на Deepwater, и описал технические тонкости различных стратегий, применяемых для закупорки скважины. Я признал проблемы с MMS, а также свою собственную чрезмерную уверенность в способности таких компаний, как BP, защитить себя от риска. Я объявил о создании национальной комиссии для анализа катастрофы и выяснения того, как можно предотвратить подобные аварии в будущем, и еще раз подчеркнул необходимость долгосрочного реагирования, которое сделает Америку менее зависимой от грязного ископаемого топлива.
Читая стенограмму сейчас, десять лет спустя, я поражен тем, насколько спокойно и убедительно я говорил. Возможно, я удивлен потому, что стенограмма не отражает того, что, как я помню, я чувствовал в то время, и даже близко не передает того, что я действительно хотел сказать перед собравшимся корпусом прессы Белого дома:
MMS не была полностью оснащена для выполнения своей работы, в основном потому, что за последние тридцать лет большая часть американских избирателей купилась на идею республиканцев о том, что правительство — это проблема, а бизнес всегда знает лучше, и избрала лидеров, которые сделали своей миссией выпотрошить экологические нормы, урезать бюджеты агентств, принизить государственных служащих и позволить промышленным загрязнителям делать все, что им вздумается.
Что у правительства не было лучшей технологии, чем у BP, чтобы быстро заткнуть дыру, потому что иметь такую технологию в наличии было бы дорого, а мы, американцы, не любим платить более высокие налоги — особенно когда речь идет о подготовке к проблемам, которые еще не произошли.
Что трудно воспринимать всерьез любую критику со стороны такого персонажа, как Бобби Джиндал, который на протяжении всей своей карьеры выполнял волю "Большой нефти" и впоследствии поддержал иск нефтяной промышленности, пытавшейся добиться от федерального суда отмены временного моратория на бурение; и что если бы он и другие избранные в Заливе чиновники действительно беспокоились о благополучии своих избирателей, они бы призвали свою партию прекратить отрицать последствия изменения климата, поскольку именно жители Залива с наибольшей вероятностью потеряют дома или работу в результате повышения глобальной температуры.
И что единственный способ по-настоящему гарантировать, что в будущем у нас не произойдет еще одного катастрофического разлива нефти, — это полностью прекратить бурение; но этого не произойдет, потому что в конце концов мы, американцы, любим свой дешевый бензин и большие машины больше, чем заботимся об окружающей среде, за исключением тех случаев, когда перед нами стоит полная катастрофа; а в отсутствие такой катастрофы СМИ редко освещают усилия по отказу Америки от ископаемого топлива или принятие климатического законодательства, поскольку на самом деле просвещение общественности по вопросам долгосрочной энергетической политики было бы скучным и вредным для рейтингов; И единственное, в чем я мог быть уверен, так это в том, что при всем возмущении, выражаемом в данный момент по поводу водно-болотных угодий, морских черепах и пеликанов, большинство из нас действительно заинтересовано в том, чтобы эта проблема исчезла, чтобы я убрал еще один беспорядок, создававшийся десятилетиями, с помощью какого-то быстрого и легкого решения, чтобы мы все могли вернуться к своим углеродным, энергозатратным способам, не испытывая при этом чувства вины.
Я не сказал ничего подобного. Вместо этого я мрачно взял на себя ответственность и сказал, что это моя работа — "исправить ситуацию". После этого я отругал свою команду прессы, предположив, что если бы они лучше рассказали обо всем, что мы делаем для ликвидации разлива, мне не пришлось бы танцевать чечетку в течение часа, пока из меня выбивали все дерьмо. Мои друзья из прессы выглядели израненными. Сидя в одиночестве в зале заседаний в тот вечер, я сожалел о своих словах, понимая, что неправильно направил свой гнев и разочарование.
Именно эти проклятые шлейфы масла я действительно хотел проклясть.
В течение шести недель разлив нефти продолжал занимать центральное место в новостях. Поскольку усилия по ликвидации скважины не увенчались успехом, мы компенсировали это тем, что стали больше демонстрировать мое личное участие. Я совершил еще две поездки в Луизиану, а также посетил Миссисипи, Алабаму и Флориду. Работая с адмиралом Алленом, который согласился отложить свой выход на пенсию до окончания кризиса, мы нашли способы удовлетворить запросы каждого губернатора, включая уменьшенный план для вала Джиндала. Салазар подписал приказ, который фактически расформировал MMS, распределив обязанности по развитию энергетики, регулированию безопасности и сбору доходов между тремя новыми независимыми агентствами. Я объявил о создании двухпартийной комиссии, которой было поручено разработать рекомендации по предотвращению будущих катастроф при бурении на шельфе. Я провел заседание кабинета министров, посвященное кризису, и нанес душераздирающий визит семьям одиннадцати работников Deepwater, погибших в результате взрыва. Я даже выступил в Овальном кабинете с обращением по поводу разлива нефти — первым таким обращением за все время моего президентства. Формат выступления, когда я сидел за столом "Резолют", казался натянутым, другой эпохи, и, по общему мнению, я был не очень хорош.
Поток выступлений и заявлений имел желаемый эффект, приглушив, если не полностью устранив, плохие истории в прессе. Но именно результаты двух ранее принятых мною решений в конечном итоге помогли нам преодолеть кризис.
Первое — убедиться, что BP выполнила данное ранее обещание выплатить компенсацию третьим лицам, пострадавшим от разлива нефти. Как правило, процесс подачи претензий требовал от пострадавших пройти через кучу бюрократических обручей или даже нанять адвоката. Урегулирование этих претензий могло занять годы, а к этому времени небольшой туроператор или владелец ресторана мог уже потерять свой бизнес. Мы считали, что пострадавшие в этом деле заслуживают более немедленной помощи. Мы также решили, что сейчас самое время для максимального использования рычагов: Акции BP падали, ее глобальный имидж подвергался ударам, Министерство юстиции расследовало деятельность компании на предмет возможной преступной халатности, а введенный нами федеральный мораторий на бурение создавал огромную неопределенность для акционеров.
"Могу ли я выжать из них все?" спросил Рахм.
"Пожалуйста, сделайте", — сказала я.
Рам принялся за работу, запугивая, уговаривая и угрожая, как умел только он, и к тому времени, когда я сидел за столом напротив Тони Хейворда и председателя BP Карла-Генрика Сванберга на встрече 16 июня в комнате Рузвельта, они уже были готовы взмахнуть белым флагом. (Хейворд, который почти ничего
