В утвержденном на Потсдамской конференции Соглашении о политических и экономических принципах для руководства при обращении с Германией в начальный контрольный период были поставлены следующие цели: полное разоружение и демилитаризация Германии; ликвидация всей германской промышленности, которая может быть использована для военного производства; уничтожение национал-социалистской партии и ее филиалов; роспуск всех нацистских учреждений; предотвращение всякой нацистской и милитаристской деятельности и пропаганды; подготовка к окончательной реконструкции германской политической жизни на демократической основе. В разделе об экономических принципах четко указывается, что Германия должна рассматриваться как единое экономическое целое и что германскую экономику следует децентрализовать с целью «уничтожения существующей чрезмерной концентрации экономической силы, представленной особенно в форме картелей, синдикатов, трестов и других монополистических соглашений».
Нацистские военные преступники на скамье подсудимых в Нюрнберге.
Слева направо: Риббентроп, Геринг, Кейтель.
В дальнейшем западные державы пошли на срыв достигнутой договоренности. Столкнувшись с невозможностью использовать всю Германию в своих империалистических целях, они решили вопреки духу и букве потсдамских соглашений превратить ее западную часть в плацдарм готовившейся агрессии против СССР и стран народной демократии. Был взят курс на ремилитаризацию Западной Германии и включение ее в военный блок НАТО. Тогда трудящиеся восточной части страны создали свое, социалистическое государство — Германскую Демократическую Республику, ставшую оплотом мира в Европе и социального прогресса на немецкой земле.
За прошедшие годы о Потсдамской конференции написано много — ив нашей стране, и за рубежом. Надо отдать должное тем западным исследователям, которые пытаются объективно оценить ее работу, так же как и последующее развитие. Но немало, и предвзятых суждений. В американской и английской литературе особое место занимают мемуары деятелей, причастных к событиям того периода. Цель их ясна: представить по возможности: в благоприятном свете свои действия и набросить тень на политику Советского Союза, приписав ему всякого рода неблаговидные мотивы.
Для Советского Союза третья встреча руководителей трех держав антигитлеровской коалиции имела особое значение. Война, победоносно закончившаяся менее чем три месяца назад, была одним из тягчайших испытаний, когда-либо пережитых нашей Родиной. В этой войне решалась судьба первого в мире социалистического государства, решалось будущее мировой цивилизации, прогресса и демократии. Чтобы завоевать победу, советскому народу пришлось вынести на своих плечах основную тяжесть битв, принести огромные жертвы. После окончания войны в Европе советская дипломатия видела главную задачу в том, чтобы закрепить добытую такой дорогой ценой победу, надежно оградить Советское государство и другие свободолюбивые народы от новых посягательств реакционных сил, создать условия для обеспечения прочного мира.
В основе своей это была та же принципиальная линия, которую Советский Союз проводил на протяжении всей своей истории, не исключая и периода войны. Трехсторонние соглашения, заключенные на конференциях глав правительств и на других международных форумах в годы совместных боевых действий, отражали интересы каждой из сторон. Разумеется, западные державы и тогда имели свои взгляды как на конкретные проблемы ведения войны, так и на послевоенное устройство. При выработке решений нередко шли горячие споры. Но в условиях продолжавшейся борьбы против общего врага, к тому же в обстановке, когда Советский Союз нес основное бремя войны против гитлеровской Германии, не было иной альтернативы, кроме достижения согласованной позиции, приемлемой для всех участников переговоров. Все это требовало немалых усилий, позитивного подхода, готовности пойти на разумный компромисс, терпения, доброй воли, желания достичь соглашения. Важное значение имело и то, что во главе правительства США стоял в военные годы такой реалистически мыслящий политик, как Рузвельт. Своей трезвой позицией он, не в пример Черчиллю, не раз способствовал принятию в конечном счете разумного решения по самым острым вопросам. Американский исследователь Стэнли Гофман в сборнике «Размышления о холодной войне» констатирует: «Со стороны Рузвельта имелось совершенно явное большое желание мирного сотрудничества с Советским Союзом. Президент понимал советскую заботу о своей безопасности, что нередко вызывало его крайнее раздражение Черчиллем на протяжении войны».
Но дело было не только в стремлении Рузвельта понять и учесть позицию и интересы партнера по переговорам. Имела также значение его принципиальная установка на продолжение сложившегося в годы войны сотрудничества с Советским Союзом и в послевоенный период. По сути дела, это означало отказ от проводившейся правящими кругами западных держав между двумя мировыми войнами политики, направленной на конфронтацию с Советским Союзом, а по мере возможности и на ликвидацию социалистического строя, появление которого в октябре 1917 года многие влиятельные политики Вашингтона, Лондона и Парижа считали «ошибкой истории». Для исправления этой «ошибки» они даже были готовы воспользоваться услугами германского фашизма;
Важнейшим политическим итогом практики сотрудничества держав антигитлеровской коалиции как раз было то, что многие западные деятели, прежде всего американские, продемонстрировали готовность сотрудничать с Советской страной во время войны и в послевоенный период на равноправной основе. В какой мере был готов к такому решающему, повороту Черчилль — вопрос особый. Но он так или иначе оказался вынужденным поддержать важнейшие положения этой политики, в частности основополагающий принцип единогласия великих держав, на котором базируется Устав ООН. Что же касается президента Рузвельта, то он, как известно, неоднократно подчеркивал свою решимость осуществить такой поворот и коренным образом перестроить отношения с Советским Союзом по сравнению с довоенным периодом.
Рузвельт отдавал себе отчет в том, что в Соединенных Штатах действовали весьма влиятельные противники такого нового подхода, ни в коем случае не желавшие распространять практику военного сотрудничества с Советским Союзом на мирное время. Поэтому он не хотел откладывать практические соглашения с СССР, касающиеся послевоенного периода.
