ячейки КП в Беркли и собирала членские взносы, но в 1938 году после окончания факультета права оставила свою должность в партии. Партийная секция работников умственного труда в Беркли, по ее словам, состояла из нескольких ячеек примерно по восемь человек каждая. Позже она сказала, что Оппенгеймер не был членом ее секретной ячейки — по крайней мере, в период до конца 1938 года. Эдит Арнстейн Дженкинс запомнила, что Оппенгеймер однажды передал ей небольшую сумму в помощь Коммунистическому союзу молодежи.
С. 187 «быть коммунистом»
Джон Эрл Хейнс позже писал: «Разумеется, любой партийный чиновник считал бы Оппенгеймера чрезвычайно ценным союзником. Более того, Роберт не нуждался в организационной или какой-либо другой помощи партии. Он имел высокую ценность для партии, а вот партия, помимо веры в ее задачи и цели, а также личных связей с другими участниками движения, не имела для него никакой ценности. Ни один опытный партийный вождь не стал бы требовать от такого человека, как Оппенгеймер, “дисциплины” и действовал бы вместо приказов убеждением, уговорами, лестью, вежливыми просьбами и, если на то пошло, мольбами».
С. 187 «Одним словом, Оппенгеймер»
По словам осведомителя ФБР, «хотя Оппенгеймера, возможно, не удалось завлечь в Коммунистическую партию, попытки убедить его принять коммунистическую философию и поддерживать коммунистические устремления считались у коммунистов успешными». Этим осведомителем был Луис Гибарти, коммунист родом из Венгрии, который с 1923 по 1938 год выполнял роль агента Коминтерна. Гибарти (наст. имя Ласло Добош) покинул партию в 1938 году и работал журналистом. Нет никаких свидетельств, что Гибарти лично знал Оппенгеймера или предоставил какие-либо улики, подкрепляющие процитированное выше высказывание. Гибарти стал осведомителем ФБР в 1950 году.
С. 214 «Еще одним последователем Оппи был Мартин Д. Кеймен»
Кеймен и Рубен открыли углерод-14 в 1940 году. Еще один химик, Уиллард Либби, получил Нобелевскую премию 1960 года по химии за разработку технологии радиоуглеродного датирования.
С. 216 «левое брожение»
Оппенгеймер в дальнейшем официально заявил, что на этой встрече обсуждалась идея создания филиала Ассоциации научных работников. «Мы приняли отрицательное решение, и мое собственное мнение тоже было отрицательным».
С. 216 «Если бы он только перестал»
Кеймен в конце концов лишился работы в радиационной лаборатории — в основном из-за серии недоразумений, которые вызвали у властей подозрения в шпионаже на СССР. Наветы преследовали его много лет. В 1951 году сенатор Бурк Б. Хикенлупер назвал Кеймена «атомным шпионом». Впав в депрессию, всеми отвергнутый Кеймен пытался покончить с собой, но выжил и решил подать на «Чикаго трибьюн» в суд за клевету. Кеймен выиграл судебный процесс и получил компенсацию за моральный ущерб в размере 7500 долларов.
С. 217 «организация, которой управляют»
Доклад 1947 года комиссии по расследованию антиамериканской деятельности штата Калифорния содержал пространный пассаж, составленный Р. Э. Комбсом, «утверждавший, что Международная федерация архитекторов, инженеров, химиков и технологов использовалась как ширма для коммунистического шпионажа, нацеленного на атомные исследования в калифорнийской лаборатории радиации».
С. 225 «Бете произвел свои собственные вычисления»
Эдвард Теллер запомнил этот разговор иначе: «Вопрос воспламенения атмосферы, если его вообще поднимали, на летней конференции подробно не обсуждался. Это не было проблемой».
С. 229 «Оппенгеймер не выглядел явным кандидатом»
Ханс Бете потом утверждал, что Эрнест Лоуренс хотел, чтобы директором Лос-Аламоса стал его коллега по радиационной лаборатории Эдвин Макмиллан. «Гровс очень мудро рассудил, что директором должен быть Оппенгеймер», — сообщил Бете Джереми Бернстейну.
С. 235 «Паш скоропалительно рассудил»
Вскоре после подслушанного разговора Нельсона с Джо ФБР засекло Нельсона во время встречи с Петром Ивановым, советским вице-консулом в Сан-Франциско. Они разговаривали на территории больницы Святого Франциска, а через несколько дней советский дипломат, работавший в Вашингтоне, приехал к Нельсону домой и передал ему десять банкнот неизвестного номинала. В итоге Дж. Эдгар Гувер лично написал письмо в Белый дом Гарри Гопкинсу и сообщил, что Нельсон пытается внедрить членов Коммунистической партии в «отрасли, связанные с военными нуждами». Гувер утверждал, что сделка состоялась 10 апреля 1943 года.
С. 236 «Леман сообщил Нельсону»
По данным ФБР, в мае 1943 года Джон В. Мурра, ветеран бригады имени Абрахама Линкольна, прибыл в Сан-Франциско и связался с Бернадетт Дойл. Мурра якобы сказал Дойл о своем желании встретиться с миссис Оппенгеймер. Видимо, Мурра был знаком с Джо Даллетом в Испании. Дойл посоветовала обратиться в объединенный антифашистский комитет Калифорнийского университета в Беркли. Согласно документу ФБР, Дойл сказала, что Роберт Оппенгеймер является членом партии, но что его фамилию необходимо вычеркнуть из списков рассылки, имевшихся на руках у Мурры, и просила нигде о нем не упоминать. Ничто не указывает на то, что Мурра встречался с Китти, которая в это время находилась в Лос-Аламосе. Эта история, на наш взгляд, показывает, что некоторые члены КП считали Оппенгеймера «своим», но не подтверждает, что он состоял в партии.
С. 237 «Офицеры армейской контрразведки»
В 1949 году Ирвинг Дэвид Фокс, который к тому времени работал доцентом на кафедре физики в Беркли, был вызван для дачи показаний в КРАД. Он отказался назвать чьи-либо имена, после чего попечительский совет университета потребовал от него объяснить свои политические взгляды. Фокс честно рассказал, что участвовал в нескольких митингах, организованных коммунистами, но в партию не вступал. Его все равно выгнали, и это много лет служило пищей для ожесточенных дебатов о смысле университетской присяги.
С. 242 «худой мужчина, похожий на скандинава»
27 августа 1943 года Оппенгеймер сказал полковнику Пашу, что Элтентон «определенно очень левый, какими бы ни были его связи». Подтверждения членства Элтентона в Коммунистической партии не найдено, хотя Присцилла Макмиллан в книге «Низложение Дж. Роберта Оппенгеймера» уверяет в обратном. Эрве Вож полагал, что Долли, жена Элтентона, «была еще радикальнее мужа». В 1988 году Долли на свои деньги опубликовала мемуары «Смех в Ленинграде» о пяти годах жизни в советской России. Работая в Институте химической физики, Элтентон познакомился со многими русскими учеными, в том числе Юлием Борисовичем Харитоном, ядерным физиком, впоследствии принявшим участие в разработке первой советской атомной и водородной бомбы.
С. 245 «Будь он настоящим шпионом»
Историки Джон Эрл Хейнс и Харви Клер прямо заявляют, что Элтентон был «тайным коммунистом», однако ничем не подкрепляют это утверждение, помимо донесения ФБР о нескольких встречах Элтентона с офицером ГРУ Петром Ивановым. Вож сомневался в том, что Элтентон был коммунистом, хотя и считал это «допустимым». Сын Элтентона Майк позже писал: «Насколько мне известно, мои родители никогда не состояли в
