Ка новом месте уже через неделю прошел слух о Ленине. Каждому хотелось посмотреть на человека, который носит такое имя. И люди собирались во дворе, где поселилась Офелия, но она говорила, что зря они приходят, потому что ее сын совершенно не похож на настоящего Ленина и ничего общего с ним не имеет. Для большей убедительности показывала маленький портрет В. И. Ленина, и этот портрет переходил из рук в руки. Чтобы уж окончательно развеять сомнения относительно ее сына, она рассказывала, каким великим человеком был Ленин и как много он сделал для народа.
Люди слушали и завидовали этому народу, у которого был Ленин, и мечтали о Ленине для себя. А потом передавали своим знакомым, что вон в том дворе живет интересный парень и стоит сходить на него посмотреть.
В один из вечеров, когда происходила подобная беседа, какой-то старик, который всегда был чем-нибудь недоволен, усомнился в ее словах. Не может быть, чтобы один человек, если он не бог, отдал всю землю крестьянам.
Офелия объяснила - он не один это сделал, он только научил людей, что надо делать. И опять старик был недоволен, так как давно известно, что надо делать. Надо отнять землю у латифундистов и отнять сахарные заводы, но это возможно, если за такое дело возьмутся все сразу, а не один человек.
Офелия не стала больше спорить со стариком, тем более что во дворе появились какие-то подозрительные люди, и все быстро разошлись.
За домом началась слежка. Приходил полицейский и проверял, действительно ли ее сына зовут Ленин и есть ли об этом документы.
Разговоры во дворе пришлось прекратить. Теперь она довольствовалась тем, что рассказывала о Ленине рубщикам сахарного тростника прямо в поле и вообще где придется. Но и это продолжалось недолго.
Кольцо слежки за ней сжималось, и когда она убедилась, что полиция ее уже не отпустит, скрылась. Так к концу августа 1957 года она оказалась в Сьенфуэгосе.
Первого сентября возле ее дома остановились пять юношей и начали звать Ленина.
Он поднялся, но Офелия задержала его. На улице скандировали:
- Ле-нин! Ле-нин! Ле-нин!
Молча сидели в комнате мать и сын. Вокруг дома стал собираться народ. Налетела полиция. Ребята объяснили, что Ленин - это имя их товарища и они зовут его играть в бейсбол.
Полицейские не поверили. Они ворвались в дом, потребовали документы. Они не поверили документам и потащили парня в участок. Один конвоир шел впереди него, второй сзади. До участка оставалось немного, когда раздались одновременно два выстрела. Передний полицейский упал, задний, схватившись за плечо, побежал.
Ленин исчез бесследно. На ноги была поставлена вся полиция. Четыре дня шли повальные обыски, арестовывали каждого подозрительного, но найти Ленина не могли.
Его прятали совсем незнакомые, чужие люди, по внутренним дворам переводили из дома в дом, охраняли его сон.
Пятого сентября началось восстание моряков, к которому присоединился весь город. К двенадцати часам дня было захвачено полицейское управление, телеграф, радиостанция. Но вскоре появилась батистовская авиация, на улицы ворвались танки и войска. Восстание было подавлено.
Офелия Сайес говорит, что это восстание не связано с ее сыном. Восстание готовилось революционной организацией "Движение 26 июля", названной так в честь исторического нападения Фиделя Кастро на казармы "Монкада". Руководил восстанием Хосе Дианисиас Сан Роман. Конечно, не инцидент с сыном Офелии явился поводом для восстания. Но и для нее и для сына это были незабываемые дни.
Им пришлось снова переехать в другое место. Так они путешествовали из одного населенного пункта в другой, и всюду Офелия объясняла, что ее сын никакого отношения к настоящему Ленину не имеет, и объясняла, каким был Ленин. Так продолжалось до революции. Теперь они спокойно живут в Тринидаде.
Выслушав эту поразительную историю, мы снова пошли в город, так как Трухильо считал, что еще не все показал нам. Мы бродили по Тринидаду, и хотя наш гид извинялся за то, что революция еще не успела изменить облик города, новое мы видели на каждом шагу. Новую табачную фабрику, но
вый швейный цех, новое строительство. И почти все, кого мы встречали в этом маленьком тихом городке, радостно приветствовали нашего гида или так же, как его друг, вышедший из магазина, кричали:
- Буэнос диас [Буэнос диас - добрый день (исп.).], Ленин! Как самочувствие?
- Я буду рад, если вы мне напишете, - сказал он нам на прощание. Адрес легко запомнить: Куба, Тринидад, городская библиотека. А фамилию можно и не писать, - улыбнулся он. - Меня все по имени знают.
1953 год
СЛОВО ОБ АВТОРЕ
"Всю войну Аркадий Сахнин был в действующей армии. Но и сменив военную форму на штатский костюм, он не покинул линии огня... О людях, которые и в мирные дни поступают, как воины, готовые взять на себя самое опасное во имя счастья других, рассказывает Аркадий Сахнин. "Глубина" - это не только название документальной новеллы, но и ответ на вопрос о том, как, какими средствами достигает автор сильного эмоционального воздействия на сердца читателей: глубоким проникновением в характеры людей, в истинный смысл человеческих отношений, своим умением увидеть даже в трагических событиях повод для повествования оптимистического, вооружающих людей верой в победу добра над злом".
Сергей МИХАЛКОВ.
"Сахнин, как правило, застает своих героев в ситуациях чрезвычайных... его всегда влечет на самое острие схваток переднего края жизни, туда, где ее обстоятельства заставляют и человека проявиться до самого дна и где реально противоборствующие в мире силы добра и зла сходятся в поединке на совершенно, как говорится, конкретной земной арене... Факт, факт, факт - и вроде бы никаких эмоций. Но всмотритесь внимательно, и вы увидите, с каким мастерством это сделано: скупость, даже протокольность изложения лишь подчеркивают драматизм события, а в самом лаконизме - большой эмоциональный заряд, который совсем не нуждается в "выявлении".
Его "биотоки" нацелены в самое сердце читателя.
...Говоря о человеке с передовой, я имею в виду не только прошлое. Речь и о тех "мирных сражениях", которые писатель-публицист ведет изо дня в день на идеологическом фронте, а и тут передовая проложена отнюдь не по цветущим газонам. Сахнин об этом не пишет, но даже неискушенный читатель его очерков и обличительных статей-памфлетов легко представит себе, каких усилий, какой настойчивости требуют от писателя... "экскурсии" в гнезда антисоветчиков, окопавшихся за рубежом, и целеустремленная - месяц за месяцем, поездка за поездкой - борьба за то, чтобы эти гнезда были обезврежены... Помню, как однажды, прочтя очерк Сахнина о встрече с матерым "энтээсовцем", сказал один старый писатель: "Кольцовская работа!" Очень метко сказал: Сахнин один из тех, кто в наши дни продолжает традиции писателя большевика Михаила Кольцова".
