«Не могли бы помочь связаться с Тедом Коновером. Он сейчас находится в командировке. Это Лили, его жена».
«Тед совсем не в командировке, а в офисе. Он только что пошел на ланч. А его жену зовут Маргарет. Это что, шутка?»
Я почувствовала себя, словно подо мной провалился пол. Я не знала, что ответить, и повесила трубку.
Хлыщ был крайне удивлен тем, что я, как вихрь, вылетела из телефонной будки. Мне хотелось поскорее выйти из здания больницы на свежий воздух, чтобы собраться с мыслями. Я направилась к озеру, стараясь побороть периодически возникающие всплески панического настроения. В надежде, что вода меня успокоит, я долго гуляла. Стоял солнечный летний день, и вода тихо плескалась о камень набережной. Может быть, я неправильно поняла то, что сказал мне Чарли? Или меня действительно подло обманули? Я знала, что существует один простой способ понять, что происходит.
Офис компании Electric Suction находился в пятиэтажном здании в районе Чикаго-Луп.[13] Я выудила из мусорного бачка газету, закрылась ею и заняла позицию на другой стороне улицы напротив выхода из здания. Сразу же после пяти дня из здания начали выходить люди, и среди них я увидела своего мужа Теда Коновера. На Теде была его любимая шляпа с маленьким перышком, которую он залихватски носил, сдвинув на затылок. Было ясно, что он обманул меня и никуда не уезжал из города. Тем не менее это было только начало интриги, которую мне еще было суждено раскрыть.
Я проследовала за Тедом на безопасном расстоянии. Мы прошли по многолюдным улицам до станции метро, поднялись по лестнице на платформу. Я стояла в конце платформы, закрывшись газетой, и села в вагон, соседний с тем, в который вошел Тед. На каждой остановке я высовывала голову из двери вагона, чтобы посмотреть, вышел ли он. Тед сошел на остановке Hyde Park. Опять на безопасном расстоянии я пошла за ним. Тед направился в бедный район с облезлыми зданиями без лифта.
Мой муженек зашел в одно из малопримечательных зданий. Я подождала на улице, чтобы по зажженному свету в окне понять, в какую квартиру он зашел, но свет не включился ни в одном окне. Тогда я вошла в вестибюль здания и осмотрела почтовые ящики. Ни на одном из ящиков не была указана фамилия жильца. Тогда я подождала, когда из закрытой двери подъезда выйдут люди, и прошмыгнула внутрь. Коридор был узким и темным. В нос ударил неприятный запах вареной капусты и мясных консервов.
На каждом этаже было по четыре квартиры. Я становилась под дверью каждой и, приложив к двери ухо, прислушивалась в надежде услышать бостонский выговор Теда. У третьей по счету двери я услышала его голос.
Я постучала в дверь, хотя до конца не представляла себе, что скажу, когда мне откроют. Дверь открылась, и на пороге появилась женщина с маленьким ребенком на руках.
«Вы Маргарет, жена Теда Коновера?» — спросила я.
«Да. А вы кто?»
Я внимательно посмотрела на нее. Мы с Маргарет были приблизительно одного возраста, но ее лицо показалось мне уставшим, а в волосах я увидела раннюю седину. На ее губах была улыбка человека, у которого, несмотря на жизненные невзгоды и сложности, все-таки встречаются поводы для того, чтобы посмеяться.
Из-за ее спины сначала раздались голоса двух мальчиков, после чего я услышала голос Теда: «Дорогая, кто это?»
Мне захотелось отпихнуть Маргарет, ворваться в комнату и выцарапать глаза этому обманщику, но я сдержалась, потому что подумала о том, что может стать с этой женщиной и ее детьми.
«Я из бюро переписи населения, — сказала я. — Мы просто хотели удостовериться, что в этой квартире проживает семья из четырех человек».
«Уже из пяти, — ответила Маргарет, — хотя иногда кажется, что нас человек двадцать, не меньше».
«Спасибо, это все, что мне было нужно узнать», — сказала я с вымученной улыбкой.
Я села в метро и отправилась в пансион, стараясь по пути понять, что мне следует предпринять в этой ситуации, и неожиданно вспомнила, что у нас с ним был открыт общий банковский счет. Всю ночь я жутко волновалась и утром стояла перед дверью офиса банка еще до его открытия. Мы с Тедом имели двести долларов на сберегательном вкладе, который приносил неплохие проценты. Сотрудник банка сообщил мне, что на счете всего десять долларов.
Я вернулась в пансион и села на кровать в своей комнате. Мне казалось, что я удивительно спокойна, но когда я проверяла, заряжен ли мой револьвер с перламутровой рукояткой, мои руки тряслись. Я положила пистолет в сумочку.
До Чикаго-Луп я доехала на автобусе и по лестнице поднялась до этажа, на котором работал Тед. Я открыла дверь из притертого непрозрачного стекла с названием компании Теда и зашла в маленький пыльный офис, где стояло несколько старых столов. Тед с коллегой сидели, положив ноги на столы, читали газеты и курили.
Как только я увидела Теда, я забыла обо всех приличных манерах, которым учила меня мама. Я стала в буквальном смысле бешеной и начала бить его сумочкой, в которой лежал тяжелый револьвер, и орать благим матом: «Ах, ты сукин сын, двоеженец ты паршивый!»
Тед пытался закрывать лицо руками, но пока от него меня не оттащил его сослуживец, я успела разбить ему лицо в кровь. Я развернулась, и начала лупить сумкой что есть сил его коллегу, но тут меня схватил Тед. «Успокойся, иначе я тебя нокаутирую. Ты сама знаешь, что я это умею», — сказал он.
«Ну, давай, тогда я подам на тебя в суд не только за грабеж и двоеженство, но и за физическую расправу», — ответила я.
«Я понял, что вам тут есть о чем поговорить», — сказал коллега Теда, быстро схватил свою шляпу и выскочил за дверь.
Тут меня прорвало. Я спросила его о том, зачем он мне врал, зачем женился, когда у самого уже есть жена и трое детей, почему взял деньги с совместного счета, на котором мы хранили деньги для нашего общего будущего. И что еще о нем я не знаю? И вообще, почему он подошел ко мне тогда у озера?
Тед слушал меня, и выражение лица его менялось. Сначала вид у него был крайне вызывающим, но потом лицо стало грустным, и наконец из его глаз полились слезы. Он объяснил, что взял деньги потому, что ему надо было платить по игорным долгам, и его прессовали поганые итальяшки. Он, мол, планировал вернуть деньги на общий счет до того, как я замечу их исчезновение. Потом он заявил, что хотя и женат на Маргарет и имеет от нее трех детей, он ее не любит, а обожает меня. «Лили, — ныл Тед, — я обожаю тебя и мог быть с тобой, только тебе соврав».
Этот поганец, наверное, рассчитывал на то, что я его пожалею.
«Я сам во всем виноват, — бормотал он. Потом он протянул руку и положил ее мне на плечо: — Я люблю тебя и этим тебя убиваю».
