Петр Владимиров - Особый район Китая. 1942-1945 гг.

За спиной Долматова в угрожающей позе застыл наш летчик, здоровенный парень, килограммов на сто двадцать, не раз рисковавший жизнью в небе Мадрида, отважный и верный товарищ.

Отчаянность Долматова, пудовые кулаки летчика, презрение французов произвели впечатление. Нацисты погалдели и покинули лифт.

Французы проводили нацистов шиканьем.

28 августа

В сводке впервые упомянут Сталинград! Немцы и в самом деле прорвались к Волге! Северо-западнее города ожесточенные бои.

Кубань оккупирована. Бои в предгорьях Кавказа.

«Ни шагу назад!» — эти слова мы слышим чаще других по московскому радио.

Многие японские генералы и офицеры проходили стажировку в войсках гитлеровской Германии, в том числе и некоторые из нынешних командующих армиями.

* * *

Ллойд Джордж заявил по поводу англо-советского соглашения, что подобный договор следовало бы заключить задолго до второй мировой войны. Англо-советский союз мог бы вообще предотвратить войну...

Жизнь учит мудрости. Ведь это тот самый Ллойд Джордж, который, будучи премьер-министром Великобритании, предпринял все для уничтожения молодого Советского государства. Правда, не один, а вкупе с Черчиллем, подписавшим сейчас этот договор.

* * *

Жена Ма Хай-дэ и жена Мао Цзэ-дуна — подруги. Я часто вижу их на прогулке вдвоем. Су Фи много времени проводит в гостях у Цзян Цин.

Цзян Цин любит верховую езду.

* * *

Главный ученый секретарь Мао Цзэ-дуна — Чэнь Бода. Это толстоватый неуклюжий человек в очках, с несоразмерно [78] большими ушами и глубоко поставленными глазами. По отзывам моих товарищей и личному впечатлению, Чэнь Бо-да хитрый и способный человек. В отличие от Кан Шэна, у него широкие знакомства и много друзей. Он умеет создать видимость общительности и доброжелательности.

Чэнь Бо-да родился в 1904 году в провинции Фуцзянь. В 20-х годах закончил институт имени Сунь Ят-сена в Москве. Обладая незаурядными литературными способностями, в 30-х годах выступил со статьями по теории марксизма и преподавал философию. Автор ряда книг.

В Яньани с 1937 года. Лектор партшколы. Для недостаточно образованного Мао Цзэ-дуна — бесценный сотрудник, особенно учитывая секретарские свойства Чэнь Бо-да переваривать любые идеи патрона.

30 августа

Сводки Информбюро твердят о яростных боях в районе Сталинграда. Там решаются судьбы нашей Родины.

Ночи напролет, не соблюдая никаких дежурств, просиживаем у приемника. Иностранные радиостанции хоронят «большевизм». Цифры наших потерь и отданных городов не вызывают у них в этом сомнений.

А рядом, в Маньчжурии, развертывается на исходных рубежах возле советской границы Квантунская армия.

Здесь отборный офицерский и унтер-офицерский состав, специально натасканный для войны в условиях Советского Дальнего Востока, Сибири и Монголии. Здесь богатая практика победных карательных маршей по северо-востоку Китая. Здесь на базе белогвардейского сброда самый активный разведывательный аппарат, специализировавшийся на Советском Союзе.

Командование Квантунской армии оказывает особое влияние на агрессивную политику Японии. В генеральном штабе и кабинете министров «квантунцы», как можно назвать высших офицеров этой армии, имеют решающее слово. Они спаяны одним давним и прочным желанием, о коем, не таясь, заявляли и заявляют: война с Советским Союзом и присоединение к Японии русских земель до Урала. Нынешний премьер — генерал Тодзио — выкормыш Квантунской армии, жандарм по призванию и фашист по убеждениям. [79]

В Яньани над военными неудачами СССР посмеиваются. Ни слова сочувствия, ни дружеского жеста — вавилонская башня недоброжелательства.

* * *

Китайские войска в провинции Чжэцзян организуют наступление в направлении на город Цзиньхуа.

* * *

Несмотря на многолетнюю гражданскую войну, слабость пролетариата и оппортунистические ошибки ряда своих руководителей, КПК руководила революционным движением. И это результат влияния идей Великой Октябрьской революции, результат героической борьбы китайских коммунистов. В тяжелых условиях КПК сражалась за освобождение своего народа от феодального, капиталистического и иностранного господства. В глазах китайских трудящихся КПК — выразитель принципов Великой Октябрьской революции. Они верят партии...

* * *

При всех моих встречах с Мао Цзэ-дуном его окружение ведет себя с наигранной веселостью, иногда поражая наивной смелостью суждений о самых сложных событиях. Этим особенно отличаются Дэн Фа, Жэнь Би-ши и Сяо Цзинь-гуань.

Их развязное поведение подчеркивает чопорную скромность Мао Цзэ-дуна. Он всегда в центре шумливой ватаги и молчаливо покровительствует всему, что творится вокруг.

Вечером Мао Цзэ-дун пригласил меня и Алеева. По разгоряченным лицам членов политбюро я понял, что сейчас закончилось совещание и оно отнюдь не было мирным. Это было необычное приглашение — без сухости официальных церемоний.

У Мао Цзэ-дуна наряду с манерой держаться неприступно есть и другая, уже чисто китайская черта. Он вежливо расспросил нас о здоровье, нуждах, усадил меня в кожаное кресло, обычное место для почетных гостей, потом сам принес рис, ханжу и чай. Цзян Цин придвинула шезлонг, и он разлегся рядом. Охранник подал ему кружку с ханжой, а Цзян Цин высыпала ему на ладонь земляные орешки.

На наш вопрос о вероятности нападения японцев на СССР, об отношении КПК к этой войне Мао Цзэ-дун рассеянно заметил: «Мы, конечно, поведем операции против японцев». [80]

Вопрос пришелся ему не по душе. Раздражение Мао Цзэ-дун скрыл блуждающей улыбкой. И стал разъяснять нынешние задачи КПК:

«Все, что не способствует сплочению, — подлежит уничтожению. Мы должны отгонять от себя самодовольство и изживать нездоровый стиль (а что это за нездоровый стиль, объяснять не стал). Проверка кадров необходима. И судить кадры будем по всей работе в целом» и т. д.

Слева от меня уселся Кан Шэн. Я поглядывал на этого человека в очках, с большими залысинами и узенькими сжатыми губами и думал, как много власти и жизней в его руках.

Мао Цзэ-дун внезапно смолк и распорядился подать перец. Мы поняли, что официальная часть закончена. Мао Цзэ-дун показал на меня, и мне первому подали тарелку красного перца. Такую же тарелку подали Мао Цзэ-дуну.

Мао Цзэ-дун поглощал перец и, потягиваясь в шезлонге, выпытывал у меня: «Сталин — революционер? А любит красный перец?.. Настоящий революционер обязательно ест красный перец...» Он отхлебнул из кружки и заметил: «Александр Македонский наверняка обожал красный перец. Он великий человек и революционер в своем деле. И Сталин, конечно, ест перец. Ешь перец и ты, Сун Пин. Давай, если ты революционер...»