Потом личная жизнь наладилась, мне уже было кого трахать, помимо актрис, да и тяга к сексу, и раньше-то не столь сильная, теперь и вовсе ослабла.
Еще позже появилась Верка, с ее приходом ебля актрис и вовсе прекратилась.
Редкий раз теперь заметишь возню за ширмой, уединившихся в туалете или ждущих, когда все разъедутся.
Заметил такую тенденцию. Новоиспеченная актриса готова дать всем подряд. Более опытная понимает, что никаких дивидендов ей это не сулит, и дает выборочно. А многие вообще трахаются только в рамках сценария и не более.
Еще заметил, что матерые артистки стараются экономить силы. Оно и понятно, у многих вне площадки есть личная жизнь или ее подобие, и секс там тоже присутствует.
Порнобизнес — вещь, безусловно, прибыльная. Но прибыль здесь прямо пропорциональна масштабам. Вряд ли студенты, снимающие любительскую порнушку на дешевенькую камеру и продающие свои творения через адалт-ресурсы и всякие файлообменники, гребут деньги лопатой. В то же время есть магнаты вроде Ларри Флинта, у которых денег куры не клюют. И когда Ларри просил у правительства бабки на развитие порноиндустрии, вряд ли действительно нуждался. Просто лишнее внимание и шумиха никогда не помешают.
Видел как-то статистику об оборотах в разных индустриях. Так вот, доходы порно сопоставимы с торговлей оружием и наркотиками, а это очень дохуя. Настолько дохуя, что вы и представить себе не можете.
Но, опять же, зависит от масштабов. И закон Парето действует и здесь — двадцать процентов владеют всем, восемьдесят довольствуются крохами.
Если мыслить глобально, то я вхожу в восемьдесят процентов. А вот те, кто являются моими заказчиками, скорее всего, относятся к меньшинству.
Доходы порнодельцов никогда не иссякнут, ибо секс, а в частности секс одиноких людей, как я называю онанизм, относятся к неисчерпаемым ресурсам, таких, как воздух или вода. И даже скорее вода на планете закончится, чем люди перестанут мастурбировать на порнуху.
Есть люди, которые почему-то думают, что кастинги Вудмана, да и не только его, — вполне реальное действо, спонтанное, без какого-то сценария и игры. Их уверенность по непонятным причинам крепка, и когда объясняешь, что все это подстава — начинают спорить зачем-то. Странные люди.
Есть и такие, которые уверены, что в т.н. инцесте участвуют действительно родственники, и что насилие тоже снимается реальное. Понятно, что человеку хочется верить в реальность происходящего на экране, так дрочится лучше, но не до фанатичности же.
Так вот, возвращаясь к Вудману.
То ли от избытка времени, то ли энергии мы решили поэксперементировать и снять импровизацию по типу вудмановских постановок. Никакого четкого плана, расписанного сценария, репетиций, дублей и прочего. И модель взяли неподготовленную.
Девушка Нина подходила идеально — в душе развратница, с виду скромница. Очень рвалась сниматься, но роли ей все не находилось, а тут сам Бог велел.
Позже, кстати, я узнал, что в восемнадцать лет она поменяла паспорт. Ее настоящее имя — Нино, наполовину грузинка, и всегда очень этого стеснялась.
Я звал ее Нинок.
Все актеры — красавцы как на подбор, а нужен гамадрил, похожий на Вудмана. Не гримировать же специально.
Решили использовать Вована. Он невысокий, толстенький, лысеющий, с волосатой грудью. Я давно заметил, что многие волосогрудые любят теребить свою волосню и приговаривать, — мол, женщинам нравится. Да и потрахать артисток он завсегда рад. Похотливое животное — это точно про него.
Нинок чуть сморщила свой горбатенький носик, и Вован, заметив это, показал ей кулак, — в пизду, дескать, засуну, будешь выпендриваться. Грубый мужлан, одним словом.
На камеру лизать не буду, предупредил сразу. Уговаривать не стали.
Включаем камеру. Как положено, пару минут интервью ни о чем. Голос за кадром — мой. Хоть у меня с дикцией все в порядке, но слышать свой голос со стороны мне не нравится. Вроде бы такое у многих, даже у профессиональных дикторов. Потом Нинок встает, вертится, виляет жопой, трясет огромными титьками и не спеша раздевается. Пытаясь делать это как можно эротичнее, но то, что опыта и сноровки нет, — очень заметно, выходит коряво.
Затем с минуту теребит свой секель, вскоре подваливает Вован и помогает ей в этом.
Далее она сосет. Тут загвоздка — встает у него не сразу, он все время оглядывается на нас, да и Нинок тоже, не привычна еще к камере. В общем, эпизод смазан.
От анала сразу решили отказаться.
После ротовой ебли Вован дрючит Нину в разных позах. При этом делает непроницаемое лицо, а она изображает райское наслаждение. Наигранность видна невооруженным взглядом.
Зато конец получился хороший — Вован кончил на грудь, Нинок эротично размазала по себе малафью и обворожительно улыбнулась в камеру.
Просмотрев отснятое, лишний раз убедились, что ничего хорошего в импровизированных съемках нет.
Однако прощелыга Руслан навешал кому надо лапши, в том ключе, это суперсложная съемка, очень хорошая актерская игра, чтоб все выглядело как чистая импровизация. И выручил за говноролик даже чуть больше, чем обычно.
Вован, узнав, что видео, не предназначавшееся на продажу, все-таки ушло на сторону, сначала пытался залупнуться. Но, услышав, что ему полагается актерский гонорар и даже премии чуток, вмиг подобрел и сказал, — обращайтесь, если что.
А Нинок впоследствии быстро приобрела все необходимые навыки и блеснула еще не в одном ролике.
Наверняка каждый видел сцены с лизанием пяток и пальцев ног, а кто-то и практиковал. Не знаю, насколько в реальной жизни это действо сексуально, но на экране иногда смотрится неплохо.
А вот снять порою не так-то и просто.
Оказалось, что у артистки пятки никак не предрасположены к ласкам — грубые, немного потрескавшиеся. И так, и сяк, говорит, ухаживаю, кучу ванн всяких и кремов перепробовала — ничто не помогает.
Замазать даже не стали пытаться. Отказаться от эпизода нельзя, он один из ключевых в ролике. Искать дублершу — нет времени.
Смотрю на Верку — телосложение такое же, ноги похожи, только у Верки загорелые, у артистки бледные. Давай, говорю, куда деваться, я вообще свой хуй когда-то подставлял.
Сходила помыла ножки свои, намазала их каким-то чудо кремом, отчего они перестали казаться загорелыми, и легла.
Крупный план, начали, — и едва язык актера касается Веркиной ступни, она начинает биться в конвульсиях и ржать как лошадь. Пятнадцать секунд прошу потерпеть. Не могу, говорит, и все.
