Ознакомительная версия.
Последнее замечание писателя – истинная правда. Диана, увлекшись различными методиками восстановления здоровья и обретения душевного спокойствия, в какой-то момент уверовала, что сама обладает уникальными талантами. К примеру, принцесса искренне верила, что обладает способностями производить диагностику по фотографии. Во время своего визита в Южную Африку в 1997 году она сказала Нельсону Манделе, что у него проблемы с селезенкой и почками. А премьер-министру Джону Мейджору порекомендовала больше внимания обращать на свое сердце, но тот лишь рассмеялся в ответ, восприняв это как милую шутку.
Возможно, подобные таланты проявились после необычных увлечений принцессы Дианы гипнозом и спиритизмом. Известно, что во время гипнотических сеансов Диана пыталась представить свою злость как нечто сущее, а затем направляла ее в камин, где та сгорала в языках пламени.
Что касается спиритизма, то, как всерьез утверждала Диана, ей удалось вступить в контакт с духом любимой бабушки графини Цинтии Спенсер, а также духом своего дяди Эдмунда, пятого барона Фермоя, покончившего жизнь самоубийством в августе 1984 года после продолжительной и безуспешной борьбы с депрессией. В роду Спенсеров были меланхолики и параноики, так что Диана – барышня с отягченной наследственностью.
Интересен еще и такой факт. Диана верила, что она и прежде рождалась на этой планете. Принцесса верила, что в прошлой жизни была мученицей времен Иисуса Христа. Своему астрологу Пэнни Торнтон она признавалась, что слышит голоса, указывающие ей на определенные действия или подающие ей некие сигналы.
«Улыбка Дианы дает надежду ВИЧ-инфицированным». Публикация в прессе
В начале 1990 года Диана вновь впала в глубокую депрессию. Пока Уильям и Гарри были в школе, а ее супруг разъезжал по Европе, Диана находила утешение в друзьях и их детях. Прислуга не раз слышала ее жалобы и стенания, как ужасно она скучает по своим мальчикам. Как-то она призналась:
– Я так люблю, когда вокруг меня дети. Они наполняют дом жизнью, а жизнь – смыслом.
Но оказалось, что есть еще нечто, что может ее жизнь наполнить смыслом глобального масштаба.
В феврале 1992 года Диана совершила поездку, которая окажет огромное влияние на духовную жизнь принцессы. Тогда она посетила хоспис матери Терезы в Калькутте.
По возвращении в Кенсингтонский дворец леди Ди своей рукой написала: «Наконец, после стольких лет поиска, я нашла свой путь. Когда я приехала в хоспис матери Терезы, сестры милосердия специально для меня спели торжественный гимн. Это было незабываемое духовное переживание. Я буквально воспарила духом. Эмоции были настолько сильны, что они не смогли не оказать на меня огромного воздействия. Я только теперь поняла, что всем своим сердцем, всей своей душой хочу заниматься этим делом в глобальном масштабе».
Глава 17. С 1992-го по 1996-й. Бракоразводный процесс века
Пожалуй, самым тяжелым во взаимоотношениях Дианы и Чарльза оказался 1992 год. Накануне зимних праздников Диана неспроста рыдала у себя в комнате, – она узнала о списке драгоценностей, которые заказал Чарльз в качестве рождественских подарков, и была поражена, что Камилле Паркер-Боулз предназначается бриллиантовое ожерелье, а ей лишь дешевый набор стразов. На Рождество супруги дошли до неприкрытой взаимной ненависти, и даже слуги боялась, что принцесса может совершить самоубийство. Они до такой степени не выносили общества друг друга, что пренебрегали даже обычной вежливостью и закатывали скандалы на глазах у других.
В конце мая принц и принцесса посетили выставку «Экспо-92» в Испании. Они выглядели более несчастными, чем когда бы то ни было. Кадры, запечатлевшие их скучающие и обиженные лица, обошли весь мир, открыв то, что от нас скрывали так много лет. Тогда же журналисты дали супругам прозвище Мрачные. Для всех это были уже не те самые люди, которые летом 1981 года на глазах у миллионов людей целовались на балконе Букингемского дворца…
Известия о неладах в королевской семье уже давно вышли за пределы дворца. Чарльз находился в подавленном состоянии, расстроенный, что его взаимоотношения с Дианой стали достоянием гласности.
25 ноября 1992 года принц нанес своей жене визит, в ходе которого сообщил Диане, что намерен подать на развод. Принцесса восприняла эту информацию спокойно, дав свое согласие, словно обдумала решение давным-давно. Адвокаты обменялись соответствующими документами… так начался длительный бракоразводный процесс века, который должен был расставить все точки над «и» в непростом деле и в итоге определить место, которое займет разведенная принцесса Диана в обществе и в монархической системе Британии.
Днем 9 декабря 1992 года с официальным заявлением в палате общин выступил премьер-министр страны Джон Мейджор:
– Букингемский дворец с сожалением сообщает, что принц и принцесса Уэльские приняли решение расстаться. Их королевские высочества не ищут развода. Их конституционное положение и позиции в обществе останутся прежними. Данное решение принято обеими сторонами, и оба супруга будут принимать участие в воспитании детей. Их королевские высочества продолжат принимать участие в общественных программах и начинаниях. Время от времени они будут посещать семейные торжества и национальные мероприятия вместе.
Затем, оглядев собравшихся, добавил:
– Мы должны поддержать принца и принцессу Уэльских. Уверен, что палата поддерживает их желание защищать свою частную жизнь.
Когда премьер сел на место, в зале палаты общин воцарилась гнетущая тишина. Депутаты были потрясены до такой степени, что один из них сравнит новость с «бомбой, которая упала на здание парламента».
К этому времени супруги уже давно жили разными жизнями: Чарльз в Хайгроуве, Диана – в Кенсингтонском дворце. Помимо вещей супруги разделили и обслуживающий персонал. Так, из Хайгроува к Диане был переведен Пол Баррелл, обнародовавший впоследствии своих мемуарах «Королевский долг» немало тайн из частной жизни принцессы и ее венценосного супруга. Оказалось, что после одиннадцати лет брака у Дианы почти ничего не было, ибо все «ее» драгоценности принадлежали либо семье Спенсеров, либо Британской короне. Да и помещения в Кенсингтонском дворце, где обустроилась Диана, также являлись собственностью королевы. Об этом месте Диана скажет:
– Я ненавижу тишину этого дома!
А телохранитель Кен Уорф дал понять, что за простыми словами принцессы скрыта горечь тягостного одиночества:
– Люди наивно полагают, что жизнь в Кенсингтонском дворце бьет ключом: повсюду прислуга и придворные шуты. Но в половине шестого камердинер и горничная уходят домой, и дворец превращается в самое одинокое место на свете.
Ознакомительная версия.
