Ознакомительная версия.
Красная армия в 1918 году представляла собой плохо организованную и весьма ненадежную группу вооруженных людей. Ее «элитой» считались латышские стрелки, по своей сути наемники. Вскоре после начала интервенции полковник Берзин через своего доверенного латыша Шмидхена письменно сообщил Локкарту, что латыши не желают воевать с войсками союзников, и попросил Локкарта помочь ему войти в контакт с интервентами. Выписав Берзину и Шмидхену два поддельных пропуска, Локкарт направил обоих к Рейли.
Визит «главного латыша» агент воспринял с нескрываемой радостью, поскольку именно солдаты Берзина охраняли здание театра, где проходили заседания ЦИКа. Что могло быть более подходящим, чем арест Ленина и Троцкого собственной охраной? Уже после нескольких встреч с Берзиным, состоявшихся в следующие сорок восемь часов, Рейли разработал план конкретных действий. Сейфы в квартире Тамары были почти полностью опорожнены от рублевых пачек, ставших дополнительными гарантами лояльности Берзина и его ближайших соратников. После успешного совершения переворота Рейли пообещал заплатить латышам еще большую сумму.
Заседание ЦИКа откладывалось до 6 сентября, но Рейли это мало беспокоило. Наоборот, отсрочка давала ему время поделиться подробностями осуществления переворота с Вертамоном и съездить на встречу с капитаном Кроми. С некоторых пор Бойс находился в Москве, а оставлять петроградского резидента в неведении было бы по меньшей мере неразумно. Вслед за этим события начали развиваться с нарастающей скоростью. На следующий день после того, как Рейли выехал из Москвы, ЧК разгромила несколько явочных квартир французской разведки. Вертамону пришлось уходить по крышам, а шесть его агентов, на квартирах которых люди Дзержинского нашли взрывчатку, были арестованы. Узнав эти новости, Хилл немедленно выслал в Петроград курьера предупредить Рейли о случившемся, но по дороге посыльный также был арестован чекистами. К счастью, у них не было оснований заподозрить связника в каких-либо отношениях с Хиллом или Рейли. Подробно согласовав с Кроми план дальнейших действий, Рейли сильно обеспокоился неожиданным провалом двух явочных квартир в Питере. Очевидно, ЧК за ним следила. Находясь в плену собственных амбиций, Рейли одновременно ощутил горечь сомнений: его честолюбивые планы могут не реализоваться. В тот же день число арестованных агентов резко возросло, и эйфория, охватившая было контрреволюционеров, пошла на убыль. Глава петроградской ЧК Урицкий, словно беспощадный мясник, расправлялся с арестованными.
31 августа эсерка Каплан дважды ранила Ленина выстрелами из пистолета, когда тот выходил с заводского митинга. Произошло настоящее чудо: он не умер на месте, однако тогда казалось, что шансов на выживание у него немного. Ночью к Роберту Брюсу Локкарту пришли вооруженные люди и отвезли его на Лубянку. Допрос вел сам Петере – второй человек в ЧК после Дзержинского. Он требовал ответа на главный вопрос: где находится Рейли? Сославшись на дипломатическую неприкосновенность, Локкарт отказывался давать какие-либо показания. Кроме того, Локкарту крупно повезло: буквально на глазах двух вооруженных охранников ему удалось уничтожить в туалете свою записную книжку. Поскольку в ЧК не пользовались туалетной бумагой, он применил исписанные блокнотные листы «не по назначению», не вызвав при этом у соглядатаев ни малейших подозрений. Ввиду отсутствия доказательств Локкарта пришлось отпустить, однако обретенная свобода оказалась недолгой. Комендант Кремля Мальков лично расстрелял Каплан, которая так и не узнала, удачной ли получилась ее попытка покушения. Правда, ходили слухи, что эта женщина приняла смерть с восторгом.
В день ареста Локкарта все еще находившийся в Петрограде Рейли понял, что его план потерпел крах. Давно небритый, в грязной рабочей блузе, он тщетно пытался связаться с Кроми. Рейли опоздал. Во время очередной облавы чекисты, разыскивавшие Сиднея Рейли, обнаружили капитана Кроми, который принялся яростно отстреливаться, держа по браунингу в каждой руке. Прежде чем пасть замертво под пулями красных, он успел застрелить комиссара и еще нескольких нападавших. Оставшиеся в живых чекисты выбросили тело Кроми со второго этажа. Даже просьбы английского капеллана произнести над ним молитву были с негодованием отвергнуты. Однако на следующий день голландский посланник, представлявший интересы Великобритании в Петрограде, все же добился от властей разрешения на похороны. На них присутствовал и посланник Швеции, который выразил глубокую симпатию и восхищение перед капитаном Кроми, геройски погибшим за свою страну.
Пытаясь отомстить за покушение на Ленина, Дзержинский снова пошел по пути террора. В Москве «показательно» расстреляли 500 человек, в Петрограде – 700. На волне «поиска потенциальных врагов большевизма», прокатившейся по всей России, с завидной систематичностью были казнены около восьми тысяч человек.
Красные газеты кричали: «Мы наполним наши сердца жестокостью, твердостью и хладнокровием, в них не должно быть места милосердию. Без всякого сожаления мы будем расстреливать наших врагов сотнями и тысячами, они захлебнутся собственной кровью. Да здравствует кровавый потоп». Необходимость террора СНК объяснял «соображениями безопасности». Петроградские большевики требовали уничтожения врагов тысячами, но дальше всех пошел Зиновьев. Будучи одним из самых приближенных к Ленину людей, он требовал казни десяти миллионов контрреволюционеров.
Пребывавший в невероятном волнении Рейли решил возвращаться в Москву. Имеющийся у него чекистский мандат во много раз снижал риск быть арестованным, но даже с таким документом Рейли не решался выходить из вагона на станциях. На всякий случай он доехал на поезде лишь до Клина, а до столицы уже добирался на лошадях.
Москва тем временем гудела от слухов про «заговор Локкарта», в газетах постоянно попадались фразы об «англо-французских бандитах», пытавшихся убить Ленина, Троцкого и свергнуть советское правительство. Самого Локкарта называли государственным преступником, а Рейли – его подкаблучником и шпионом. Газета «Правда» требовала передать «негодяев» в руки революционного трибунала и расстрелять. Там же публиковалась фотография самого Рейли с обещанием выплатить 100 тысяч рублей за его поимку живым или мертвым. Чекистам предписывалось расстрелять агента на месте.
Люди Дзержинского арестовали не меньше восьми женщин, которых подозревали в связях с Рейли. У каждой из них был свой собственный жизненный путь, их отличало разное происхождение – от актрисы до дочери консьержа. Но всех женщин объединяло то, что они были молоды и прекрасны. Неизвестно, подумывал ли Рейли о заключении с одной из них официального брака (в России 1918 года ничего не было проще). Один из общих друзей Локкарта и Хилла рассказывал, что каждая женщина яростно ревновала Рейли к остальным семерым соперницам. Судьбы этих жертв любви и революции так и остались неизвестными.
Ознакомительная версия.
