Вернувшись в конце года в Дерпт, Пирогов продолжал свои университетские занятия, читал также общедоступные публичные лекции, по-прежнему совершал хирургические поездки по краю.
За время своей профессуры в Дерпте Пирогов издал: 1) «Хирургическую анатомию артериальных стволов и фасций» на латинском и немецком языках (выдержало много изданий, были и русские, вплоть до 1881 года; увенчано Демидовской премией Академии наук); 2) два тома «Клинических анналов» (за 1836–1839 гады); 3) монографию о перерезании ахиллесова сухожилия. Кроме того, под его непосредственным руководством было написано пять диссертаций на различные темы.
Первая из названных здесь работ — самый значительный ученый труд Пирогова, доставивший ему мировую известность, имеющий жизненное значение и для нашего времени.
Сам Николай Иванович в предисловии к «Хирургической анатомии» так говорит об этом важнейшем своем научном труде: «Предмет и цель его так ясны, что я мог бы не терять времени на предисловие и приступить к делу, если бы не знал, что и в настоящее время встречаются еще ученые, которые не хотят убедиться в пользе хирургической анатомии. Кто, например, из моих соотечественников поверит мне, если я расскажу, что в такой просвещенной стране, как Германия, можно встретить знаменитых профессоров, которые с кафедры говорят о бесполезности анатомических знаний для хирурга… Не личная неприязнь, не зависть к заслугам этих врачей, справедливо пользующихся уважением всей Европы, заставляют, меня приводить в пример их заблуждения. Впечатление, которое произвели на меня их слова, до сих пор еще так живо, так противоположно моим взглядам на науку и направлению моих занятий, авторитет этих ученых, их влияние на молодых медиков так велико, — что я не могу не высказать моего негодования по этому поводу…
Я всегда думал «думаю; что хирург должен заниматься анатомией, но не так, как анатом, — что кафедра хирургической анатомии должна принадлежать профессору не анатомии, а хирургии, точно также как кафедра патологической анатомии по праву принадлежит профессору терапии. И Действительно, только в руках практического врача прикладная анатомия может быть поучительна для слушателей. Пусть анатом до мельчайших подробностей изучит человеческий труп И все-таки он никогда не будет в «состоянии обратить вниманию учащихся на те пункты анатомии, которые для хирурга в высшей степени важны, а для него могут не иметь ровно никакого значения.
Больше же всего говорит в пользу моего мнения то, что различные хирургические операции вызывают различно направленные анатомические исследования того органа и той области, где производится операция. Блистательное подтверждение атому дает нам изучение фасций. Эти фиброзные оболочки по справедливости обращают на себя наше полное внимание, так как они играют чрезвычайно важную роль при грыжах, аневризмах, нарывах и т. д.; ясное и полное представление о развитии и течении этих болезней может составить только тот, кто со скальпелем в руках тщательно изучил относительное расположение и взаимную связь фасциальных пластинок (оболочек)…
Я рассматриваю здесь фасции только в этом последнем отношении, между тем как другие авторы всех известных мне анатомо-хирургических трактатов никогда не преследовали именно этой частной цели. Их препараты, рисунки и описания отвечают более общей цели, достижение которой, по моему мнению, невозможно; поэтому-то мы часто видим, что их препараты не приносят ровно никакой пользы. И в самом деле, может ли молодой хирург руководствоваться при своих оперативных упражнениях на трупе, не говоря уже об операциях на живых, рисунками артериальных стволов в лучших трудах по хирургической анатомии, каковы труды Вельпо и Бландена… Просмотрите знаменитый атлас Буяльского и вы с трудам поймете цель автора: вы видите, например, что на одном из рисунков, изображающем перевязку подключичной артерии, автор удалил ключицу: таким образом он лишил эту область главнейшей, естественной границы и совершенно запутал представление хирурга об относительном положении артерий и нервов в ключице, служащей главною путеводною нитью при операции, и о расстояниях расположенных здесь частей друг от друга. Кроме того, никто из этих авторов не дает нам полной хирургической анатомии артерий: рисунков плечевой и бедренной артерий нет ни у Вельпо, ни у Бландона; в атласе Буяльского рисунки этих артерий слишком поверхностны, как для анатома, так и для хирурга».
Дальше Пирогов говорит в предисловии о хирургической анатомии вообще: «Новейшие авторы ввели разделение этой науки по областям и некоторые даже дали ей название «топографической анатомии». Конечно, такой способ изучения человеческого трупа очень наглядно представляет хирургу строение и положение частей в той области, где ему предстоит произвести операцию; но с другой стороны, топографическая анатомия недостаточно обращает внимание читателя на тот орган, который собственно придает особенное значение в оперативном отношении той или другой области.
Всякая область, однако, имеет для лас значение вовсе не сама по себе, а единственно только по отношению к известным, расположенным в ней органам; поэтому мысль об органе, подлежащем действию хирургических инструментов, должна быть господствующею в уме читателя хирургической анатомии; все остальное, — границы области, ткани, покрывающие ее, — должно быть подчинено этой идее, так как оно важно для нас только по отношению к известному органу. Поэтому я полагаю, что разделение науки по органам гораздо более отвечает практическим целям и лучше укладывается в памяти учащихся; при таком описании все менее важное, побочное ведет к одной цели — как можно яснее, нагляднее представить все затруднения и все упрощения в отыскании того или другого органам.
Пирогов «старался выяснить на препаратах положение различных слоев, перерезаемых при операциях, особенно ход фасций с их многочисленными перегородками, так как они заслуживают полного внимания рационального хирурга вследствие тесной связи с артериями». «С какою точностью и простотою, как рационально и верно можно найти артерию, руководствуясь положением этих фиброзных пластинок! — пишет Пирогов. — Каждым сечением скальпеля разрезается известный слой и вся операция оканчивается в точно определенный промежуток времени».
Профессор хирургии Л. Л. Левшин через 60 лет после выхода в свет «Хирургической анатомии» заявил, что это «знаменитое сочинение, которое произвело огромный фурор за границей, останется навсегда классическим; в нем выработаны прекрасные правила, как следует итти ножом с поверхности тела в глубину, чтобы легко и скоро перевязать различные артерии человеческого организма». Автор современного, марксистского, исследования о научной деятельности Николая Ивановича, доктор К. В. Волков говорит по поводу «Хирургической анатомии», что «учение о фасциях есть ключ ко всей анатомии — в этом и состоит все гениальное открытие Пирогова, ясно и отчетливо сознавшего революционизирующее значение своего метода». И дальше он пишет:
