На следующий день после отъезда Анриетты Казанова получил от нее письмо с единственным словом: «Прощай» и, безутешный, уехал обратно в Парму. Там его ожидало последнее письмо Анриетты, в котором та уговаривала его вспоминать о их любви «не умножая скорби»: время, проведенное вместе, было подобно чудесному сну, а сны, как известно, не могут длиться вечно. В заключение загадочная красавица обещала ему не иметь более любовников, а своему другу пожелала найти «другую такую же Анриетту».
Печаль покинутого Соблазнителя была велика, он затворился у себя в комнате, не имея желания ни читать, ни сочинять, ни есть, ни пить и ни спать. Несколько дней прошли для него как в тумане. Но у Казановы завидное здоровье — ведь немощному телу не нужны женские ласки, а знаменитый Соблазнитель гордился своим телом, своей выносливостью и неутомимостью в любви. Постепенно потребность в радостях плоти возобладала над томлением духа. Приятели, прознавшие о возвращении Соблазнителя, пригласили его на дружескую пирушку и там вернули его к жизни. Казанова всегда любил хороший стол, однако в «Мемуарах» он неоднократно признавался, что более всего ценил простую здоровую пищу, особенно макароны. Что ж, даже у гражданина мира могут быть национальные пристрастия. После пирушки Казанова отправился в театр, где его наметанный глаз тотчас заметил хорошенькую актрису, и после спектакля он за двадцать цехинов купил себе ее благорасположение на ближайшую ночь. Ночь прошла восхитительно, а через три дня Казанова обнаружил у себя ставшие привычными симптомы дурной болезни. И он вновь пожалел об утрате Анриетты. «Быть может, это судьба наказывает меня за то, что я так быстро забыл ее», — подумал Соблазнитель.
В подавленном состоянии Казанова возвратился в Венецию под крылышко к приемному отцу. К этому времени дела его поправились, дебоши и распутство забылись, инквизиция перестала о нем вспоминать. Сам же Казанова, не в силах забыть очаровательную французскую авантюристку, впал в уныние: он либо ходил в церковь, либо сидел дома и беседовал с Брагадином и его почтенными друзьями. Старики радовались, но и тревожились одновременно. Они окружили его неустанными заботами и щедро снабдили деньгами. Золотой дождь способствовал быстрому исцелению Соблазнителя от черной меланхолии. Тоскующий влюбленный вернулся к прежней жизни, то есть к кутежам, попойкам и женщинам, а вскоре его одолела тяга к странствиям. В мае 1750 года Казанова покинул Венецию и вместе со своим молодым приятелем Антонио Балетти отправился в Париж знакомиться со столицей просвещенного мира.
По дороге он на неделю задержался в Лионе, где «один почтенный человек», как именует его Казанова, «доставил ему милость» и ввел его в масонскую ложу, где тот получил звание ученика. Причин для вступления Казановы в братство вольных каменщиков могло быть множество. Авантюрист издавна интересовался магией, а ритуальная сторона деятельности масонов состояла преимущественно из загадочных обрядов, посредством которых неофиты приобщались к мистическим таинствам. Будучи, несомненно, наслышанным и о масонах, и о розенкрейцерах, ему наверняка было любопытно познакомиться с этими людьми поближе. Кроме того, любой масон, невзирая на его положение в обществе, именовался «братом», а значит, став причастным к сей разветвленной организации, Казанова получал право говорить на равных с сильными мира сего, к чему он всегда стремился. Вступление в ложу было поистине дальновидным поступком, ибо братья-масоны оказывали друг другу поддержку не только моральную, но и материальную. Все члены братства были обязаны пополнять «братскую» кассу, однако от каждого требовали по возможностям, что также устраивало Казанову.
Не исключено, что и для масонов Казанова был находкой: разговорчивый молодой человек, ведущий жизнь странника и космополита, мог исполнять поручения ордена в разных странах. К середине XVIII столетия масонские ложи были во многих городах Европы и организация весьма нуждалась в курьерах и агентах. Возможно, многие поездки Казановы 1760-х годов совершаются именно по поручению ложи, ибо он то и дело неожиданно срывается с места, утаивая цель своего путешествия, или же едет вовсе не туда, куда собирался ехать накануне. В это время у него явно нет недостатка в деньгах, он роскошно одевается, постоянно принимает гостей, делает крупные ставки в игре — словом, имеет некий, никому не ведомый и неиссякаемый источник дохода. К тому же, если до 1760 года он охотно повествует о своих связях с высокопоставленными вольными каменщиками, то после — гробовое молчание, что подтверждает гипотезу о том, что Казанова стал секретным агентом масонов. Возможно, он сумел сыграть свою роль в распространении масонства в Европе. Но далее, вероятно, он совершил оплошность, то ли сказав лишнее, то ли проиграв выданные ему для определенных целей деньги. Словом, он утратил доверие ложи, денежный поток иссяк, и разжалованный агент постепенно впал в нищету, откуда его в конце концов вытащил масон граф Вальдштейн[26], предложив ему пристанище в своем замке Дукс.
Зная невоздержанность на язык знаменитого Авантюриста, многие сомневаются в его активном участии в деятельности ордена. Если бы дело действительно обстояло так, он бы не удержался и упомянул, хотя бы косвенно, об этом в своих «Мемуарах». Он же пишет лишь о своем продвижении по масонской лестнице: «Два месяца спустя, в Париже, поднялся я на вторую ступень, а еще через несколько месяцев — на третью, иными словами, стал мастером. Эта ступень высшая. Все прочие титулы, какие даровались мне с течением времени, — всего лишь приятные выдумки, и хоть и имеют символический смысл, ничего к званию мастера не добавляют». Любопытно также рассуждение Казановы о масонской тайне: «Тайна масонства нерушима по самой природе своей, ибо каменщик, владеющий ею, не узнал ее от другого, но разгадал ее сам. Сумев постигнуть ее, он остерегается разделить открытие свое с кем бы то ни было, даже и с лучшим своим другом-каменщиком: ведь если тому недостало таланту проникнуть в нее, то тем более не получит он никакой пользы, услыхав ее изустно. А потому тайна сия вечно пребудет тайной». Может быть, этим пассажем знаменитый Авантюрист намекал, что он и есть тот самый талантливый член братства, которому открылась эта непонятная тайна? Не исключено также, что причастность Казановы к масонству стала одной из причин заключения его в тюрьму Пьомби, ибо правительство Венеции еще в 1686 году закрыло масонские ложи и изгнало из пределов государства их членов. Правда, менее чем через сто лет тайные масонские организации начали вновь появляться в городе. Известно, что в 1753 году во время карнавала была показана комедия Гольдони «Любопытные женщины», в коей венецианцы усмотрели сатиру на масонство. Содержание ее таково: коммерсант Панталоне приобрел за городом небольшой домик и по вечерам собирал там друзей для обсуждения местных новостей и мировых проблем. А так как женщин туда не приглашали, то жены, матери и сестры воспылали любопытством и после множества перипетий наконец тайком собрались подсмотреть, что делают, и подслушать, о чем говорят мужчины. Важный вид и пустые напыщенные речи, с апломбом произносимые сидящими вокруг стола персонажами, вызывали безудержный смех. Казанова знал об этой комедии.
