«Сыграла… Уронила руки…»
Сыграла… Уронила руки.
Ушла надолго. Замер звук…
Но помнят клавиши в разлуке
Прикосновенье хрупких рук…
Так ты души моей коснулась,
Так улыбнулась… И ушла…
Забуду ль, как душа взметнулась?..
…Поют мои колокола…
3. XI.1922
Последнему человеку («Да, завтра станет настоящим…»)
Да, завтра станет настоящим,
И — настоящего уж нет…
Так миг летит звеном звенящим
В цепи неисчислимых лет…
И без конца, и без начала
Века промчатся над землей,
И будет — смерти покрывало,
И вижу — кончен род людской.
И смежишь ты устало очи,
Мой дальний брат, потомок мой…
Не станет день земной короче
И солнца не угаснет зной…
И над пустыми городами,
Где ты страдал, любил и жил,
Все так же тихими ночами
Скользнут лучи святых светил.
И будет тихо над землею,
Где счастья ты не мог сберечь…
Но жизнь могучею рекою
Все так же в вечность будет течь…
И ветер вольный не покинет
Ее отрадных берегов,
И небо в трауре не сдвинет
Своих глубинных куполов.
3. XI <19>22
«Небо пылало. Сердце — в огне…»
Небо пылало. Сердце — в огне.
Поднял забрало. Мчусь на коне.
Пламенем грива! Скоком, да вскачь!
Шалый, игривый! Эй, не артачь!
Скован доспехом. Звоном одет —
Крикну! И смехом — эхо в ответ…
Зореньку смело — прямо на щит!
Славное дело! Щит мой горит!
Брачный подарок статной — заря…
Ярок и жарок свет алтаря…
Вон уже далече терем блестит…
Вздрогнули плечи. Конь мой летит…
Кто это в белом, слышу, запел?
Раньше был смелым. Вдруг — оробел.
Ты ли мелькаешь? Ты ли поешь?
Косы сплетаешь? Верного ждешь?
Я ль твой желанный? Я ль твой жених?
Жданный и званный. Молод и лих.
Мне ли с тобою — зори хранить?
Ринутся к бою? Мир покорить?
Givors, 6. XI <19>22
На смерть Е.М. Тимофеева («Над твоею, товарищ, могилой…»)
Над твоею, товарищ, могилой
Мы не будем бессильно рыдать, —
Ты отдал свою душу для Милой —
Краше смерти не можно желать…
Палачи не убили лихие,
Встарь тебя не сгубил государь, —
Ты распял себя сам за Россию,
Сам взошел на священный алтарь…
И горит твое чистое дело,
Предвещая желанный восход…
— Скоро, скоро за правое дело
Возмущенный восстанет народ…
10. XII. <19>22
Сестричке («Не ты ли пела между строчек…»)
Не ты ли пела между строчек
Моих взволнованных стихов
И нежный голубой цветочек
Вложила в ритмы моих слов?..
И он расцвел благоуханно
И сердце голубело им,
Когда в душе стонала рана
И был нечистым я томим…
Я помню — в ночи искушений,
Когда все — муки, мрак и муть,
Ты приходила, чистый гений,
Чтоб мог спокойно я уснуть…
На край садилася постели,
Вся в белом, светлая, как сон,
И золотой твоей свирели
Мне слышен был чудесный звон…
И пара крылышек светилась
За тонкой девичьей спиной…
Я засыпал, а ты молилась,
Я улетал, и ты со мной…
И вдохновенными устами
Ты пела над больной землей
О том, что Бог всегда над нами,
Бог милосердный и святой.
И в небе, где Творец так близок,
Ты зажигала для людей,
Для тех, кто безотрадно низок,
Созвездья трепетных свечей…
И этих свечек было много,
И в каждой трепетала ты,
И в каждой был огонь от Бога
И непорочные мечты…
Melun, 31.X <19>23
«Там, за соснами, — небо колышется…»
Там, за соснами, — небо колышется,
Умирая, томится закат…
Как с тобою отрадно мне дышится,
Божий мир как чудесно богат…
Под ногами червонные ворохи,
Тихим звоном наполнен весь лес…
И осенние дороги шорохи
В ожидании светлых чудес…
Мы забыли про сказки суровые,
Мы ушли в голубую мечту…
Ясно в сердце… Стихи мои новые,
Если хочешь, спокойно прочту…
Или песнь о заре воскресающей,
Освящающей душу мою,
Озаренной, прекрасной, мечтающей —
Я тебе вдохновенно спою…
Эту песнь, эту песню, ликующий,
Я услышал с родных берегов,
И не мой этот голос волнующий,
Не моя эта музыка слов…
Оборву… Замолчим, очарованы…
Только сердце не сможет не петь…
И, в закатные лары закованы,
Будут острые сосны звенеть…
И душа сохранит для дерзающих,
Для холодных, глухих вечеров
Эти отблески зорь расцветающих,
Сокровенные отзвуки слов…
Melun, 31.X <19>23
«В отроческие годы откровенья…»
В отроческие годы откровенья
Я страстно ждал и верил, что придет
Пророчески вещанное мгновенье
И ангелов услышу я полет…
И шли года. И вот, теперь в изгнаньи
Отверженный брожу среди чужих,
И лишь в душе, отточенной страданьем
Все строже и острей звенит мой бедный стих…
И каждый день, свершая подвиг трудный,
Живу, молюсь, страдаю и горю,
Но неба чуждого свет непосильно-скудный
Не светлую вещает мне зарю…
Меж двух ночей короткий день случайный —
Проходит жизнь… Мне душно на земле…
Я в мир пришел, искатель древней тайны…
Уйду — слепой… И растворюсь во мгле…
Melun, 17. XI <19>23
В Лувре («В сердце опять серебристо запели…»)