Ознакомительная версия.
Жуков никогда не одобрял сурового отношения Сталина к бойцам и командирам Красной армии, попавшим во время войны в плен. Поэтому он организовал комиссию, получившую его имя, которая в апреле 1956 года отменила все дискриминационные меры в отношении 1,8 миллиона бывших военнопленных, в том числе бежавших из плена, а также тех, кто хотя бы недолгое время находился в окружении, котле. Даже после освобождения они подвергались ограничениям по прописке и выбору места работы. Константин Симонов встретился с маршалом как раз в тот момент, когда президиум ЦК обсуждал выводы «комиссии Жукова». «Жуков говорил о том, что его волновало и воодушевляло тогда… Речь шла о восстановлении доброго имени людей, оказавшихся в плену. […] Он… говорил об этом с горячностью, даже входившей в некоторый контраст с его обычной сдержанностью и немногословием. Видимо, этот вопрос касался каких-то самых сильных и глубоких струн его души. Наверное (по крайней мере, мне так показалось), он давно думал об этом и много лет не мог внутренне примириться с тем несправедливым и огульным решением, которое находил этот вопрос раньше. Он с горечью говорил о том, что по английским законам оказавшимся в плену английским солдатам и офицерам за все время пребывания в плену продолжали начислять положенное им жалованье, причем даже с какой-то надбавкой, связанной с тяжестью положения, в котором они находились. „А что у нас? – спросил он. – У нас Мехлис додумался до того, что выдвинул формулу: „Каждый, кто попал в плен, – предатель Родины“ – и обосновывал ее тем, что каждый советский человек, оказавшийся перед угрозой плена, обязан был покончить жизнь самоубийством, то есть, в сущности, требовал, чтобы ко всем миллионам погибших на войне прибавилось еще несколько миллионов самоубийц. Больше половины этих людей было замучено немцами в плену, умерло от голода и болезней, но, исходя из теории Мехлиса, выходило, что даже вернувшиеся, пройдя через этот ад, должны были дома встретить такое отношение к себе, чтобы они раскаялись в том, что тогда, в сорок первом или сорок втором, не лишили себя жизни“»[797]. В результате деятельности комиссии бывшие военнопленные были полностью реабилитированы, необоснованные судимости сняты, люди вернулись к нормальной жизни. Те, кто предпринимал попытки побега из плена, и те, кто попал в плен ранеными, получили награды. Долги по денежному довольствию и пенсиям полностью погашены. Жуков старался включить в процесс реабилитации деятелей кино и литературы. Они должны были показывать страдания пленных, чтобы изменить настрой в обществе в отношении тех. Он смело изменил полевой устав Советской армии. Впервые в нем допускалась возможность попадания в плен вследствие ранения, контузии или исчерпания средств к продолжению борьбы.
Жуков предпринял в Советской армии крупномасштабные реформы. Он восстановил должность главкома сухопутных войск, упраздненную Сталиным в 1950 году, и назначил на нее Конева, своего заместителя на посту министра, а начальником штаба Маландина[798]. Таким образом, он заметил парадокс ситуации, когда самая важная часть вооруженных сил страны не имела своих органов управления, в отличие от авиации, флота и даже ПВО. 21 марта 1955 года он создал пост заместителя министра обороны – главнокомандующего ракетными войсками стратегического назначения, на который назначил Неделина – одного из участников акции против Берии. Он предчувствовал важную роль ракетной техники еще за два года до успешного запуска в июле 1957 года межконтинентальной баллистической ракеты СС-6. Именно он предложил построить космодромы в Байконуре и Плесецке.
Итак, Жуков продолжал борьбу, которую вел начиная со дня своего назначения в 1940 году начальником Киевского особого военного округа: профессионализацию армии. Трения с партией начались летом 1955 года, когда он отказался выделить солдат и технику для сельхозработ[799].
В 1930-х годах он уже выступал против этой практики, вредившей боевой подготовке. Но Жуков не был бы Жуковым, если бы не занялся вопросами дисциплины и повышением авторитета офицеров по отношению к политработникам. Его старая борьба возобновилась, и он 12 мая 1956 года издал «совершенно секретный» приказ № 0090. Этот документ является важнейшим свидетельством, потому что с поразительной откровенностью показывает состояние Советской армии через десять лет после окончания Великой Отечественной войны.
«В марте 1956 года на совещании руководящего состава Вооруженных Сил был обсужден вопрос о состоянии воинской дисциплины в войсках и на флотах и мерах по ее укреплению.
На совещании установлено, что крупнейшие [эт'с] недостатки в состоянии воинской дисциплины на Военно-морском флоте, отмеченные в Постановлении Центрального Комитета КПСС от 13 февраля 1956 года, имеют также место во многих частях и соединениях Советской Армии.
В армии так же, как и на флоте, совершается большое количество преступлений и чрезвычайных происшествий, из которых наиболее серьезную опасность представляют: случаи неповиновения командирам и особенно недопустимые в армии проявления оскорблений своих начальников; бесчинства военнослужащих по отношению к местному населению, дезертирство и самовольные отлучки военнослужащих…
Широкие размеры в армии и на флоте получило пьянство среди военнослужащих, в том числе и среди офицеров. С пьянством, как правило, связано большинство чрезвычайных происшествий и преступлений, совершаемых военнослужащими.
Неудовлетворительное состояние воинской дисциплины во многих частях и соединениях армии и особенно на флоте не обеспечивает поддержания высокой боевой готовности войск и укрепления Вооруженных Сил.
Совещанием установлено, что основными причинами такого состояния воинской дисциплины являются:
– неудовлетворительное выполнение требований приказа Военного Министра 1951 года № 008530 по вопросам… поднятия авторитета и роли командира. Вопреки требованиям этого приказа, одобренного ЦК КПСС, за последние годы среди некоторой части офицеров и особенно офицеров-политработников имеют место неправильные настроения по вопросу о роли командира-единоначальника и даже выступления с критикой служебной деятельности командиров на партийных и комсомольских собраниях, на партийных конференциях. Такие выступления ведут к подрыву авторитета командиров-единоначальников, к снижению их требовательности к подчиненным, а следовательно, к ослаблению воинской дисциплины.
Вместо принятия решительных мер против лиц, допускающих подрыв единоначалия и дисциплины. старшие начальники и политорганы или проходят мимо этих опасных для армии и флота явлений, или занимаются разъяснениями всем известных истин о значении единоначалия и дисциплины. […]
Ознакомительная версия.
