Вслед за Софийским собором Ярослав воздвиг каменную церковь на Золотых воротах, находившихся на запад от собора. Эта церковь поставлена была на главных городских воротах в честь Благовещения Пресвятой Богородицы. Илларион в своем «Слове о законе и благодати», говоря о Ярославе, сообщает следующее: «Он и славный город твой [Владимира] Киев обложил величием, как венцем, и предал народ твой и город святой всеславной скорой Помощнице христиан Богородице, которой создал и церковь на великих вратах в честь первого праздника Господня – святого Благовещения, так что приветствие архангела Деве можно приложить и к сему городу Деве сказано было: «Радуйся, благодатная, Господь с Тобою». А граду можно сказать: “Радуйся, благоверный граде, Господь с тобою”».
В последующие годы, уже после сооружения Софии Киевской и церкви на Золотых воротах, Ярослав в Киеве строит еще две каменные церкви. Одна строится на запад от Софийского собора по направлению к Золотым воротам, это храм святого Георгия Победоносца. Древние сказания открывают интересные сведения о строительстве церкви Святого Георгия. «Когда ее начали строить, то немного было делателей. Увидев это, Ярослав призвал тиуна и спросил: «Почему мало трудящихся у церкви?» Тиун отвечал: «Так как дело властельское (т. е. сооружается на средства князя), то люди боятся, чтобы за труд они не были лишены платы». Тогда князь сказал: «Если так, я сотворю вот что», – и повелел возить куны (деньги) на телегах под своды Золотых ворот и объявить на торгу людям, чтобы каждый брал себе за труд по ногате (примерно по 12 копеек серебром) на день. И явилось множество делателей, и церковь вскоре была окончена. Освещение ее совершено в 26-й день ноября митрополитом Илларионом. И сотворил в ней великий князь настолование новопоставляемым епископам, а день освещения ее заповедал во всей Руси праздновать ежегодно в честь святого великомученика Георгия Победоносца». Другая церковь сооружалась южнее Софии и носила имя святой Ирины, покровительницы жены Ярослава (при церквях Св. Георгия и Св. Ирины были основаны и монастыри). Не перечисляя других церквей, построенных во время правления Ярослава, летописец замечает: «И ины церкви ставляше по градом и по местам… и радовашеся Ярослав, видя множество церквей…»
Киев в Древней Руси по количеству построек занимал одно из ведущих мест. Великокняжеский двор, дворы князей и бояр, построенные в основном из дерева, поражали своим величием и красотой. Уже Титмар Мерзебургский называет Киев «большим городом», в котором «находится более 400 церквей и 8 рынков», а Адам Бременский именует его «соперником константинопольского скипетра, одним из великолепнейших украшений Греции (т. е. Руси). По сообщению северо-восточной летописи, в 1124 г. в Киеве одних церквей сгорело около шестисот. М. С. Грушевский считал это значительным преувеличением. По его подсчетам, в это время в Киеве и его окрестностях имелось около 30 церквей и один рынок на Подоле. Но как бы там ни было, мы не можем отрицать, что Киев во времена Ярослава превращается в огромный город большой державы. Здесь можно было встретить поляков и венгров, чехов и немцев, греков и хазар, евреев и армян, англосаксов и шведов, норвежцев и датчан.
У подножия горы над Днепром раскинулось Подолье (Подол), торговая и промышленная часть города. Открытая с севера, она была защищена палисадом – «столпьем», которое шло от гор до Днепра. С верхним городом Подолье сообщалось Боричевым узвозом и другим более отлогим спуском под горою Уздыхальницею. На Подоле проживало основное посадское население города. Жили простые люди в полуземляночных или срубных домах. В жилище устанавливалась топившаяся по-черному куполообразная глинобитная печь. Деревянные, срубные жилища преобладали в Киеве, Новгороде и других городах.
На Подоле находилась главная пристань Киева. Сюда, как и в Новгород, приходили корабли с иноземными товарами. Здесь можно было встретить купцов из различных стран Европы и Азии. Русские долбленые ладьи (выдолбленные из бревна, они могли поднимать десятки людей и много груза) везли товары – лес, пеньку, меха, продукты земледелия, мед, воск – из различных районов Руси. Небольшие струги с их небольшой осадкой могли отлично перевозить людей и грузы по мелководью через отмели и перекаты. (На наличие разнообразных судов на Руси указывает и «Русская правда».) Иностранцы привозили ткани, пряности, вина, изделия ремесленников.
На рынках шла бойкая торговля, происходил обмен товарами. Возможно, в этот период основным эквивалентом обмена на Руси становятся металлические, золотые и серебряные монеты. Первоначальной формой денег в Древней Руси были скот и меха. Скот (кожаные деньги), куны (мех куницы) и более мелкие единицы в виде «резаны», «ногаты», «белки» и др. являлись основными измерителями ценности в древней торговле. Но летописи и «Русская правда» уже говорят о скоте и о кунах как о металлических деньгах, лишь сохранивших старое название меховых денег, на которые идет счет при товарообмене, которыми платится дань, взимаются штрафы.
Металлическое денежное обращение сначала распространяется в виде пользования слитками (по весу). В этот период серебро как металлические весовые деньги в слитках конкурирует с кунами как меховыми деньгами. Попытки начать чеканить металлические деньги впервые предпринимаются еще при Владимире, когда стали чеканиться по арабской системе серебряные и золотые монеты. Это продолжалось и при Ярославе. Однако отсутствие на территории Руси того времени разведанных залежей серебра и золота заставляло для этой цели использовать иностранные деньги. Это было невыгодно и неудобно. Поэтому металлическая денежная единица в то время не получила широкого распространения во внутреннем обороте.
Русские купцы активно занимались и внешней торговлей. Первые сведения об этом относятся еще ко времени варяжских князей. Их договоры с греками свидетельствуют, что в X в. в Царьграде жило много русских, которые продавали там невольников и покупали различные ткани. Охота и пчеловодство Руси давали множество воска, меда и драгоценных мехов, бывших, вместе с невольниками, главным предметом торговли русских купцов. Константин Багрянородный пишет, что в Хазарию и на Русь шли тогда из Царьграда пурпур, богатые одежды, сукна, сафьян, перец. К этим товарам, по сообщению Нестора, можно прибавить вино и плоды. Ежегодное путешествие русских купцов в Грецию император описывает следующим образом: «Суда их приходят в Царьград из Новагорода, Смоленска, Любеча, Чернигова, Киева и Вышгорода. Подвластные россам славяне, кривичи, лучане и другие зимою рубят лес на горах своих и строят лодки, называемые однодеревки, ибо они делаются из одного дерева. По вскрытии Днепра славяне приплывают в Киев и продают оные русским, которые делают уключины и весла из старых лодок. В апреле месяце собирается весь русский флот в городе Вышичеве, откуда идет уже к порогам. Дошедши до четвертого и самого опасного, то есть Неясытя, купцы выгружают товары и ведут скованных невольников около 6000 шагов берегом. Печенеги ожидают их обыкновенно за порогами, близ так называемого Крарийского перевоза (где херсонцы, возвращаясь из Руси, переправляются через Днепр). Отразив этих разбойников (печенегов) и доплыв до острова Св. Григория, русские приносят богам своим жертву благодарности и до самой реки Селины, которая есть рукав Дуная, не встречают уже никакой опасности, но там, ежели ветром прибьет суда их к берегу, они снова должны сражаться с печенегами, и, наконец, миновав Конопу, Константию, также устье болгарских рек, Варны и Дицины, достигают Месимврии, первого греческого города». Торговля с Византией, без сомнения, была выгодна Киевской Руси, раз из-за нее наши предки отваживались на столько опасностей, и именно она была предметом всех мирных договоров с Византийской империей. Русские купцы ходили на судах не только в Болгарию, Грецию, Хазарию или Тавриду, но, если верить Константину, и в отдаленную Сирию, недаром Черное море было названо Русским. Русские купцы торговали и с печенегами, когда не находились с ними в состоянии войны. Печенегам они везли традиционные предметы русского экспорта, а закупали множество азиатских коней, овец и быков.
