С выражением искреннейшего уважения преданный Вашему Превосходительству В. Д. Швабах
Копия
37. Неизвестный автор -- Бермонту-Авалову
10 октября 1919 года
Князю Авалову, полковнику Бермонт[у], командующему русской Западной армией.
Ваше Сиятельство знает, с каким особенным вниманием я следил за ходом формирования корпуса имени графа Келлер[а]. Я знаю, с каким усердием Ваше Сиятельство принялись за обучение созданного Вами лично корпуса, знаю, как Вы сумели поднять дисциплину в Вашем вновь созданном отряде и снискать доверие Ваших подданных.
С большим умением провели Вы взятую на себя задачу через все водовороты политики и занимаете теперь выдающееся положение как командующий русской Западной армией.
Я поздравляю Ваше Сиятельство с успехом русской Западной армии в последних боях. В первый раз за более чем сто лет сражались тут русские и германские войска бок о бок, и я с особой радостью передаю Вашему Сиятельству о слышанных мною похвалах молодым русским отрядам.
Да дарует Господь и дальше Вашему правому делу полную победу на благо Вашего Отечества и борьбе против большевизма на благословение всего культурного мира. 35
Копия
38. Неизвестный автор -- Бермонту-Авалову
11 октября 1919 года
Дорогой Павлик, хочу через Энгельгардта поздравить Тебя с успехом, дай Бог и дальнейшего в этом святом деле. Надеюсь, что удастся здесь скоро опять завоевать доверие, что трудно после всех происшедших здесь мерзопакостей, и газетной травли, и разоблачений деятельности героев патриотов Бискупского, Дерюгина, Дурново и др., все они оказались поганцами основательными. Ты видишь, я был прав, говоря Тебе о них. О Дурново я писал в последнем письме, но беру все назад, он после всего, что сделал, совершенно недостоин служить в чистой организации, его нельзя допускать и близко. О Бискупском и говорить нечего, если бы он приехал к Тебе с повинной, то его место у стены или на дереве -- слишком много он вредил русскому делу и потерял своим словом свою честь бесповоротно.
К сожалению, трудно в печати опровергнуть всю мерзость и этим выяснить, что Западное правительство, сделавшее столько мерзостей, шуму и вреда, не должно быть смешано с нынешним и что Вы там не причастны, -- а невозможно категорически выступить благодаря тому, что у Бискупского на руках Твоя же бумага с просьбой образовать правительство, а он, несомненно, воспользуется -- вот Ты и видишь, как опасна такая бумага и доверенности и полномочия -- о чем я Тебе уже писал: это делать нельзя, слишком опасно для дела, поверь мне, ведь теперь Ты видишь сам, что я прав, нельзя дробиться, необходимо единство действий.
Энгельгардт убеждал меня переехать к Вам работать, но ведь это сложно, как бы я этого ни желал -- ведь семья должна оставаться здесь и на два дома жить слишком дорого для меня, бросив здесь службу. Мне это очень грустно, т[ак] к[ак] в "России" давно хочется служить и работать. Я очень надеюсь, однако, что и здесь пока мне удастся помочь Вам так или иначе, если меня пригласят к делу будущие представители правительства, но и тут вопрос тесно связан с монетой, -- но зло в том, что, не будучи в состоянии видеть у себя, надо и бывать где следует, а это необходимо, чтобы работать и влиять с успехом, это Ты поймешь.
Не найдешь ли Ты возможным и нужным подумать о тех, которые здесь работают -- и работают очень усиленно и хорошо, как Карцев, и произвести в следующий чин. Карцов молод, но работает честно, преданно и много, и его поощрить Ты должен -- подумай вообще о здешних работниках, положение которых весьма тяжелое и работа сложная и неблагодарная, но незаметная, а Ты и правительство по военной и гражданской отраслям можете и должны поощрить своих верных сотрудников тем или иным способом -- это и в Твоем духе, я это знаю. Интересно, как дела дальше пойдут -- дай Господь Вам успеха и благополучия.
Пока всего доброго, крепко обнимаю Тебя. Твой друг (подпись) 36.
Прикажи Глумецкому, этой свинье, написать мне.
Р.S. Убеждаю Тебя подписываться всегда одинаково, а то в газетах глумятся про то, что то Бермонт, то Авалов, то Авалов-Бермонт, не надо им давать поводов и темы для глумлений -- ведь пресса г... изрядное.
Копия
39. Неизвестное лицо -- Бермонту-Авалову
Уландштр[ассе], Шарлоттенбург. 14 октября 1919 года
Дорогой Павлик, дал Энгельгардту уже одно письмо для Тебя, но хочу еще кое-что Тебе высказать по-дружески и просить Тебя по-дружески кое о чем. Меня Энгельгардт усиленно уговаривал немедленно ехать в Митаву, и занять должность по его министерству, и стать во главе отдела таможенного, чтобы наладить дело -- это предложение весьма лестное и даже материально обеспеченное, т[ак] к[ак] я мог бы оставить семью здесь, которую я бы все равно не взял бы сейчас с собою, но целый рад вопросов и дел здесь меня задерживают, и положительно ехать сейчас было бы для меня убийственно. Я мог бы получить на месяц отпуск и ехать к Вам с тем, чтобы затем вернуться, и меня заменит здесь сын моего начальника А.Ф. Гамма, но Ты поймешь, что хотя я юридически и мог бы вернуться, но нравственно нет, т[ак] к[ак] согнать с места сына начальника отозвалось бы на отношениях -- это ясно, не правда ли. Меня ужасно тянет туда, но если бы, не дай Бог, дело не окрепло, то я остался бы с семьей на улице, и Ты поймешь меня, что я этого не хочу рискнуть 37. У меня была иная идея и иное желание: Ты мне тогда мило и по-дружески предложил в штабе должность по гражданской части, да если дело наше, даст Бог, окрепнет и разовьется, то будет много мест по моей специальности -- по администрации (а таможенное дело я совершенно не знаю), и тогда была бы возможность там Вам помогать, теперь мне кажется, что я мог бы здесь приносить еще много пользы благодаря своим знакомствам и связям и службе в русском комитете и консульстве, и было бы для дела лучше пока быть здесь. Я бы мечтал вот о чем, быть бы причислен либо к правительству, либо к твоему штабу или Тебе с откомандированием, вернее, оставленным в Берлине, здесь бы многие этого не знали и считались бы со мною больше, чем со служащими. Представитель же здесь Кнорринг или кто иной мог бы меня использовать, и ежедневно от 3 час. я был бы к услугам, я же звал бы его к себе, когда надо, и бывал бы где надо, и влиял бы, и направлял бы. Ты же имел бы верного человека, готового защищать твои интересы и их отстаивать, и жена моя тоже имела бы возможность проявить свои отношения к тебе и нашему делу. Ты бы меня зачислил, с производством в приличный чин, т. к. у немцев это очень важно -- а ведь я имею права, т[ак] к[ак] ордена Анны II и Владимир 4-й степени были подписаны Государем и пожалованы, проклятая революция помешала их получить, а поэтому я с [19]17 года с весны получал бы чин вдвойне и был бы в 1920 году действ[ительным] статск[им] сов[етником], а там можно всегда, за особо выдающие заслуги и т.п. в исключительно тяжелое время и т. д. произвести бы в статские сов[етники]. Это и Ты, и правительство в полном праве сделать, а это адски действует на немцев, которые падки на это.
