Галина Александровна, получив инвалидность, вышла на пенсию и стала ухаживать за больным мужем. Она добилась приглашения лучших нейрохирургов мира, которым, однако, так и не удалось избавить Жукова от периодически мучивших его головных болей. От этих последних лет жизни Георгия Константиновича и Галины Александровны сохранились трогательные письма.
19 сентября 1969 года Галина Александровна писала из Кисловодска: «Дорогой мой, любимый Георгий!.. Скоро мы оба будем здоровы, и, как раньше, будем все вместе отдыхать… Мне не хватает тебя…». А Жуков отвечал ей: «Дорогая моя голубка!.. Я надеюсь, что увижу тебя жизнерадостной и вполне здоровой. Стремлюсь к тому, чтобы и ты увидела меня таким же… Обнимаю тебя, дорогая, и крепко целую». И еще одно письмо, 13 декабря 70-го года, тоже из Кисловодска: «Мой любимый Георгий! Я не могу быть без тебя даже короткое время».
А вот что писала Галина Александровна из Риги в июле 1972 года, где отдыхала вместе с Машей: «Твоя трогательная забота о нас и нежность трогает меня до слез. А твое желание послать нам сюда розы!?… Как я понимаю, жизнь наша друг без друга немыслима…».
Тем временем были предприняты дальнейшие шаги по реабилитации Жукова, но непоследовательные, половинчатые. В марте 71-го Георгий Константинович был избран делегатом XXIV съезда КПСС от Московской областной парторганизации. Однако состояние здоровье маршала требовало, чтобы на съезде рядом с ним постоянно был кто-то из близких. Галине же Александровне гостевого билета на съезд не дали. Ей позвонил Брежнев и попросил уговорить Георгия Константиновича поберечь себя и не ходить на съезд. В декабре того же года маршала наградили орденом Ленина в ознаменование 75-летия со дня рождения, однако центральная пресса получила секретное указание не привлекать излишнего внимания к жуковскому юбилею.
Еще в 1965 году Георгий Константинович предложил поселиться на даче в Сосновке двоюродному брату Михаилу Михайловичу Пилихину вместе с женой Клавдией Ильиничной. Они охотно приняли предложение и оставались с Жуковым до самого конца. Жила семья Пилихина в домике из двух комнат рядом с дачей. Михаил Михайлович имел свой участок и получал на нем неплохие урожаи яблок, овощей и клубники. Вместе с Георгием Константиновичем они ходили по грибы, на рыбалку и на охоту. А когда маршала разбил паралич, двоюродный брат помогал ему заново учиться ходить. Вот что вспоминает об этом трудном времени Михаил Михайлович: «Ходить Георгий самостоятельно не мог, и мы с большим трудом выводили его на веранду. Потом с моей помощью он стал выходить в сад. Из госпиталя привезли коляску. Мы усаживали Георгия в коляску, а я возил его по саду, и он заметно стал поправляться. Через некоторое время Георгий решил не пользоваться коляской, а попросил с ним ходить. Он брался за мою руку своей левой рукой, а в правую брал палку, и так мы с ним стали ходить в саду по три-пять минут. С каждым днем мы прибавляли по одной-две минуты. Постепенно он начал ходить почти хорошо, но все же с моей помощью. Георгий радовался, что здоровье стало к нему возвращаться, и он сказал мне: „Вот теперь я скоро поправлюсь, и мы с тобой снова будем ездить на рыбалку“. Но этой мечте не суждено было сбыться. Новое несчастье подкосило Георгия Константиновича.
В ноябре 73-го Галина Александровна была госпитализирована в последний раз. Георгий Константинович писал ей в больницу: «Я живу одной надеждой на то, что у нас впереди будут светлые и счастливые дни…» И успел получить ответ: «Георгий, родной мой, любимый! Люблю тебя как прежде. Креплюсь, борюсь, надеюсь на лучшие дни и встречу с тобой дома». Этой встрече не суждено было состояться. 13 ноября 1973 года Галина Александровна скончалась.
Для Георгия Константиновича это был последний, страшный удар. Он повторял, что этого уже не переживет. После смерти жены маршал почти все время провел в больнице. Жукова настиг новый инфаркт. Последние двадцать дней жизни он находился в коматозном состоянии. Сердце еще работало, но дыхание поддерживалось искусственно. Георгий Константинович Жуков умер в больнице на улице Грановского 18 июня 1974 года, накануне 17-летия своей младшей дочери.
Урну с прахом маршала похоронили у Кремлевской стены. Дочь Маша безуспешно просила Брежнева, чтобы отца не сжигали, а похоронили в землю, как он того желал.
Вот и подошел к концу мой рассказ о Жукове. Чем же замечателен мой герой? Нельзя сказать, что он обогатил военное искусство каким-либо приемом или методом, достойным подражания. Жуковский способ наступления, когда в бой бросаются постепенно все имеющиеся резервы, пока оборона не будет прорвана или пока резервы не истощатся, не годился для западных армий. Жуков мог стать полководцем только в одной армии мира — в Красной Армии, где провозглашалось: «мы за ценой не постоим». И только для этой армии он был идеальным полководцем.
Георгий Константинович не обладал солидным образованием, ни общим, ни военным. Зато обладал незаурядной волей, и это качество помогло ему стать самым выдающимся из советских маршалов. Выходец из бедной крестьянской семьи сделался министром обороны, членом высшего политического руководства страны, четырежды Героем Советского Союза, кавалером двух орденов Победы и множества других советских и иностранных орденов и медалей. И столь выдающаяся карьера удалась Георгию Константиновичу без какого-либо покровительства. Он не совершил ничего подлого и не унизился перед власть имущими. Жуков возглавлял самые большие по численности массы войск и нанес самые серьезные поражения вермахту на Восточном фронте. И остался в памяти народной. Бессмысленно ругать его, что он был таким, а не иным. Другим маршал не мог быть. Иосиф Бродский очень точно сказал о Жукове «Воин, пред коим многие пали стены, хоть меч был вражьих тупей…». В пороках жуковской стратегии виновато общество, в котором он жил. А переделать общественный порядок не под силу одному даже очень выдающемуся человеку
Даты до 19 января/1 февраля 1918 года приводятся по старому стилю (Юлианскому календарю). В XIX веке он отставал от нового стиля (Григорианского календаря), принятого в России с 1 февраля 1918 года на 12 дней, а в XX веке — на 13 дней. В семье Жуковых день рождени) Георгия Константиновича всегда отмечали в соответствии со старым стилем, т. е. — 2 декабря по Григорианскому календарю, если брать двадцатое столетие.
Дальнейшая судьба Люшкова неясна. После Второй мировой войны несколько бывших офицеров японской разведки утверждали в ряде интервью, что в последние месяцы войны Люшков был переправлен в Маньчжурию и там в августе 1945 года по приказу командования застрелен одним из офицеров, чтобы не допустить его попадания в советский плен. Однако до сих пор не опубликовано ни одного документа, подтверждающего факт расстрела чекиста-перебежчика или хотя бы его пребывание в Маньчжурии в августе 45-го. Рассказы же японских офицеров о его гибели напоминают легенды. Нельзя исключить, что в действительности Люшков смог сдаться в Японии американским войскам, и позднее ЦРУ скрывало его в США под чужим именем как ценного информатора о Советском Союзе.
