Поехали в посольство в разных машинах, и на встрече с послом Тимур не сказал ни слова. Посол Николай Васильевич Картузов очень интересно прочертил всю линию государственных отношений, в которой много любопытного, но выпустил то, как мы несколько раз бросали Ирак. Много подробностей выяснилось в системе управления нашим МИДом и в Багдаде. Переписываясь через газеты и меморандумы, политические деятели говорят друг с другом на языке весьма выразительном. Посол — человек не из старых, гордый своими успехами и тем, что оказался на вершине госполитики, немножко перед писателями красовался своей ультрасовременной лексикой и модернистскими подходами. Но тем не менее писателям с их честолюбием вякнуть не дал. По слухам — а источников у меня немного, — у Картузова в иракском деле тоже свои интересы: его сына взяли в организацию Международного экономического сообщества, совсем еще молодого человека на оклад, а сам посол, ведая квотой продажи нефти, большую ее часть отдал супербиблейскому банку. Естественно, без взятки, естественно, без постороннего нажима. Посол сказал, что из всех арабских народов иракцы самые талантливые в области машиностроения, математики и физики. Переделали же они наши обычные ракеты в баллистические.
В результате всего этого, отчасти потому, что поздно легли спать, рано в пять проснулись, нашли какой-то дурацкий предлог — из объективного было лишь то, что на следующий день нам всем предстояла поездка по пустыне, — и не поехали на родину президента, где должно было состояться празднество и парад. Я тоже, дурак, поддался этому настроению, не проявил твердость, не увижу большой кусок страны. Утешает одно, что сегодня поработаю.
Вчера полдня просидел за компьютером. То, что я делаю, вовсе не самоочевидно хорошо. Может получиться хорошо только в случае реализации замысла полностью. Отдельные главы никому не нужны.
Как там дома? Вчера во время утреннего путешествия с Сергеем Журавлевым по бесконечным лавчонкам в серебряных рядах купил для В.С. за 200 долларов браслет — наверняка обманули, но вес есть — и выкупил «из плена» фарфорового Тараса Бульбу для моей коллекции литературного фарфора. Это притом, что в лавчонках фарфора почти нет. Можно нафантазировать целую историю, как это изделие Ленинградского фарфорового завода оказалось сначала в Ираке, а потом было продано скупщику.
29 апреля, среда.
Через два часа уезжаем. Как я и предполагал, два наших деловых человека помирились: Пулатов и Журавлев. Оба мне довольно много друг о друге рассказали.
Вчера вечером ездили с Олегом Захаровым, его прелестной женой Лилей и Витей Узловым в ресторан. Это был пир хищников. Если в прямом смысле, то Олег с его неуемным жизнелюбием и молодым круглым животом съел один три порции бараньей ноги. О степени богатства обоих свидетельствуют их разговоры: о бассейне на даче с очисткой воды, о покупке еще одной квартиры в кондоминиуме с охраной, теннисным кортом и детским садом на Юго-Западе, о собственной даче в Сочи, о московской даче с подогреваемым бассейном. Они сыпали общими фамилиями людей, занимающихся собственностью, рассказывали, как можно растаможить очень дорогой автомобиль по цене в двадцать раз меньше объявленной. Я не мог отделаться от мысли о том, что один из них в очках с золотой (не позолоченной) оправой был восемь лет назад полковым финансистом, а другой руководил строительным трестом сначала, а потом был предисполкома одного из районов Москвы. Интересен был рассказ о жене последнего. Она сейчас, при муже бизнесмене, обслуживается в поликлинике на Грановского, и лечится у доктора, которая является женой одного из действующих министров.
Ходили с В.И. Гусевым на Сук. Я купил там себе прелестную бронзовую фигурку. Взрослый жираф кормит, склонившись над жирафленком. Ассоциации, в том числе и самые грустные, возникли в моей седой голове. Поставлю фигурку у себя в кабинете на работе. В 12 часов уезжаем.
1 мая, пятница.
Самое интересное — это довольно случайные мои наблюдения за майским праздником. В половине шестого утра приехал Толя, брат Алексея, который уходит в армию и перед этим приехал попрощаться с братом в Москву. Сам Толя, чтобы покончить с этой темой, довольно милый современный деревенский мальчик, смотрящий телевидение и в меру все понимающий. У него милый деревенский акцент и страсть к рисованию. По крайней мере, когда мы проходили мимо гостиницы «Метрополь», то мне не пришлось объяснять, кто такой Врубель. Этого художника Толя знал. В общем, утром же, покормив парнишку дома, мы повезли его осматривать Москву и совершенно забыли, что можем встретиться с майскими эксцессами. Не буду описывать, как купили билет на проход в Кремль, а Кремль оказался закрытым, но вроде обещали в 10 открыть. Перехожу к эпизоду, который меня поразил. Подходим к входу в Кремль со стороны дома Пашкова. На входе стоит мужик лет пятидесяти с золотыми зубами, упитанный. Я спрашиваю у него, откроют ли Кремль, и он отвечает в той манере, что, дескать, господа коммунисты решили устроить демонстрацию, и вот поэтому Кремль пока не открывают. Сказал он это с издевкой, и открытой ненавистью дворника в богатом доме. Но ведь сам-то кто? И ведь всю жизнь, наверное, был коммунистом и лизоблюдом. Плохо не то, что мир раскалывается на бедных и богатых, что рождается обыватель, — рождается еще и хам, и лакей. Вот что я увидел за этим крошечным рядовым эпизодом.
Удивила огромная демонстрация на Театральной, которую я впервые вижу вживе. Много флагов, антиправительственных лозунгов. Интересно, что ряд людей несут как бы лозунги от себя, выполненные на небольших планшетах. Как же надо измордовать человека, чтобы он решился на такое. Всю жизнь зная, что он досягаем для властей. Как такого человека измучили. Было несколько антиеврейских лозунгов. Интересно, что телевидение вечером их не показало.
И опять случайная встреча: на Васильевском спуске митинг русских национал-большевиков. В центре кружка Эдуард Вениаминович Лимонов говорит о «прикормленном» управлении: везде, почти на любой правительственной должности испытанный на прикорм цековскими привилегиями управленец. В связи с этим я вспоминаю еще багдадский рассказ У-ва, бывшего председателя Красского райисполкома, как он взял кредит в 200 миллионов, а в связи с инфляцией тот обернулся в 2 миллиарда. И вот из этих-то миллиардов кредит в 200 миллионов тут же был возвращен. Вот база для того, чтобы купить золотой браслет жене. Но ближе к теме. Я протискиваюсь в первые ряды, Лимонов улавливает мой взгляд и, вроде, узнает. Лозунг его молодежи, а ребятам по 16–20 лет, кажется, такой: если не мы, то Россия погибнет. Мы за злую Россию. Подразумевается их возраст. Отдельные плакаты типа: «Если начальник тебе не заплатил, убей его». Я им определенно сочувствую и не вижу здесь ничего фашистского.
