Уличных собак в этой стране вовсе не видно: собак держат в домах, ибо у них в каждом [104] доме, будет ли то дом начальника, богача или бедняка, крестьянина, бывает по одной и по две собаки, которые словно огонь. Они привязаны за шею на железной цепи и днем остаются в своих деревянных, плотно сбитых конурах, на ночь же их пускают бегать кругом забора. Как мы видали, кормят их всегда мясом, а поят молоком. Поэтому каждая собака в силах бороться с толпой и никого не подпустит к себе.
Сила и лютость холодов неописуемы, ибо пока везут в бочках воду из реки в дома, она замерзает и оттаивает только внутри натопленных помещений; даже когда ведро опускают в реку, то на нем образуется лед слоями; когда мыли тарелки, то они прилипали друг к другу и становились как бы одним куском, оттаивая только у огня; даже капустные листы замерзали внутри кочана. Капуста в этой стране прекрасная и продается только плотно покрытая листьями и очищенная. Мы покупали сани со ста кочанами за пять, шесть копеек не дороже.
Мы совершали утреннюю и вечернюю службу у себя, в келье, и только по необходимости в канун воскресенья или праздника к обедне ходили в церковь, но совершенно не в силах были выносить стояния на ногах, а подымали то одну ногу, то другую, хотя на нас было надето трое-четверо чулок из меха, сукна и теплой ткани; но все это нисколько не помогало, и однако ж все двери церкви были затворены. Московиты же, к удивлению нашему, не переставали совершать службу постоянно с полуночи. Но они привычны; при том одеждой как мужчин, так и женщин и детей, служат чекбаны (чекмени) с длинными рукавами, из черного меха снаружи и снутри, плотно облегающие тело. Они не снимают с рук больших, вязаных из шерсти перчаток с мехом, обтянутых кожей, согревающих, как огонь зимою, в которых они [105] исполняют все свои работы, даже достают воду и исправляют иные службы. Летом же носят перчатки из кожи и в них работают, чтобы не повредить рук. Заметь эту догадливость! это делают бедные; богатые же носят перчатки из дорогого сукна с собольим и иным мехом. Они ничего не берут руками иначе, как в перчатках, даже вожжи лошадей держат в них.
Знай, что священник в этой стране пользуется большим почетом: правители боятся его и стоят пред ним в то время, как он сидит. Каждый священник и диакон получает постоянное содержание, полевые продукты и наделы свыше своих нужд, ибо они имеют рабов-крестьян. Нам говорили, что содержание протопопу от царя в год составляет 15 рублей и кусок дорогого сукна; прочие священники получают все меньше и меньше и сукно им идет дешевле; диаконы же получают половину. Помимо этого содержания, которое идет им от царя, крестьяне привозят также им на дом готовые припасы. Их наделы свободны от налогов. Здешний коломенский протопоп владеет деревней, домов во сто, составляющей угодье церкви; произведения ее идут в его пользу; он имеет также большой дом для своего жительства, который, однако, не составляет его собственности, но всякий, кто делается протопопом, получает ту деревню и дом для жилья, ибо они царские.
X. Посещение Патриарха архиепископом рязанским. – Просьба патриарха о разрешении ему въезда в Москву. – Прибытие драгоманов. – Отъезд из Коломны. – Зимний путь. – Приезд в Москву.
Затем он встал и с низкими поклонами попрощался с нашим владыкой-патриархом, который, как вначале, пропел "Достойно есть" и благословил его; он пошел, а мы пошли его провожать. Дойдя до дверей соборной церкви, он отдал посох одному из своих диаконов, сам же пошел и сделал земной поклон на снегу в своей мантии перед иконой, что над дверьми. Тоже сделал у вторых дверей. Затем он уселся в сани и отправился окруженный своими боярами, слугами и приближенными, в сопровождении 50 всадников. Верхняя одежда под мантией была из зеленой узорчатой, резной камки, с собольим мехом, с длинными узкими рукавами. Такова обычная их одежда. На голове у него был очень большой черный клобук, ниспадающий на глаза, а под ним суконная шапочка с черным мехом. Что касается нашего положения, то мы сильно скорбели по той причине, что время тянулось без пользы. Мы надеялись, что царь возвратится из похода к празднику св. Николая, о чем пошли слухи, но он не приехал. Говорили также, что он прибудет к празднику Рождества, не прибыл,-к празднику Богоявления, но вести никакой. Поэтому мы находились в большом затруднении, недоумении и беспокойстве, а особливо в сильном огорчении от того, что никого не было, кто бы поведал нам об обстоятельствах царя: где он и в каком положении его дела, ибо московиты все, от больших до малых, имеют пятый темперамент, а именно коварство: ни одному чужеземцу ни о каком предмете ничего, ничего не сообщают: ни хорошего, ни дурного, так что когда наш владыка-патриарх спрашивал их, от вельмож и священников до простолюдинов, о делах царя, то никто из них ничего не говорил, кроме слова "не знаем ", даже дети. С известных именитых [108] греческих купцов, к нам приезжающих, они также брали клятву, что те не разнесут вестей о них и никогда не изменят государству. Какая это великая строгость! В устах у всех один язык. Как мы узнали. со всех берется клятва на кресте и Евангелии и все находятся под страхом патриаршего отлучения, что своих дел не откроют чужестранцам, но если услышат какое-либо известие, возбуждающее подозрение, то донесут о том царю. В то время, когда царь вступает во власть и воссядет на престол, то посылает привести к присяге в том все области и подданных, как мы видели это при вступлении на престол господаря валашского. При таких обстоятельствах мы находились в полном недоумении. Раньше наш владыка-патриарх посылал по два, по три раза письма к митрополитам, уполномоченным царя, такого содержания, что мы соскучились (ожиданием) и весьма желаем ехать в столицу. Письма посылались к царю, но ответа на них мы не получали по той причине, что министры были очень заняты делами. Наконец, он отправил к ним своего архимандрита с письмами, упрашивая их прислать за нами, чтобы нам жить в столице, пока не вернется царь. Они отправили эти письма к царю, а нас прислали успокоить тем, что мы скоро получим ответ. Главною причиною нашего долговременного пребывания здесь было то, что патриарх отсутствовал из своего кафедрального города, еще не вернувшись с того времени, как удалился от моровой язвы, иначе, если бы он находился там, то не оставил бы нас до сих пор, в Коломне, как бы ни был занят царь, ибо духовные дела зависят от него. Это было к нашему злополучию, так что жизнь нам надоела и душа с телом расставалась. Мы получили положенное нам, и нашим спутникам содержание ежемесячно от сборщика [109] налогов с водки, меда и пива. Драгоман, обыкновенно отправлялся каждый месяц за получением 150 реалов (Как выше замечает автор, реал стоит 50 коп).
