Ознакомительная версия.
В идеальном варианте сотрудники резидентуры не должны быть осведомлены о работе друг друга. Каждому положено знать лишь то, что ему необходимо. Это золотое правило. Соблюсти его в полной мере чрезвычайно трудно. Служебные инструкции и профессиональная этика запрещают проявлять любопытство к чужим делам. Строжайшим образом засекречиваются имена, адреса, служебное положение источников и контактов, условия связи с ними. Однако невозможно скрыть простую вещь — проводит ли шеф все свое рабочее время в кабинете, а свободное — в бассейне, на корте или в дружеской компании соотечественников.
Твоя деловая репутация — это важнейший компонент в связке «начальник — подчиненный».
Рабочий день растягивался, зачастую он начинался в шесть часов утра и завершался глубокой ночью.
У меня появилось много хороших знакомых. Среди них и те, с кем приходилось видеться изредка, как правило, под покровом ночи или за пределами города. По большей части мои новые знакомые-относились к категории, именуемой «официальные связи». Это означает, что оснований рассчитывать на установление специфических разведывательных отношений нет и нет необходимости каким-то образом скрывать контакт с ними. Об этих связях знает посол, этих знакомых можно приглашать на приемы, а ссылка на их мнение придает вес политическим суждениям.
Я часто езжу к отставному главному министру штата Мад-хья прадеш Д.П. Мишре. Он отошел от активного участия в политике, но сохраняет к ней живой интерес, знает всех и каждого. Индиру Ганди ласково называет «дорогая девочка» и регулярно пишет ей послания по разным политическим поводам. Иногда я застаю у Мишры посетителей — министров, известных политиков, крупных бизнесменов. У меня создается впечатление, что сам бывший главный министр не прочь показать миру, что он не забыт дипломатическим корпусом. Вывод оказался небезосновательным. Однажды раздается телефонный звонок и помощник Д.П. Мишры передает просьбу моего уважаемого друга срочно прибыть к нему. Прибыв, обнаруживаю на лужайке перед домом бывшего министра несколько десятков людей явно провинциального обличья. Они терпеливо ждут приема. Мы неспешно беседуем часа полтора. Темы для разговора нет. Сухонький старичок в конгрессистской шапочке говорит тихо, сидит в глубоком кресле неподвижно. Откуда-то из норки появляется мышонок, уверенно взбирается на кресло, карабкается по рукаву и встает столбиком на плече моего собеседника, у самого уха. Картина умилительная, заставляющая забывать, что старичок славился когда-то своим крутым нравом, беспощадностью и дерзкими политическими маневрами.
Время от времени ранним утром заглядываю к другому знакомому, государственному министру Р.К. Кхадилкару. Это ветеран индийской политики, известный своими прогрессивными взглядами, добрым отношением к Советскому Союзу. Помимо всего прочего, это очень милый, очень интеллигентный и начитанный человек, который охотно дает мне книги из своей библиотеки. Мы вместе завтракаем — омлет и чашка чая — и обсуждаем последние события. Министр знает все. Иногда на мой вопрос он говорит: «Это секрет, об этом никто не знает», но не выдерживает и начинает рассказывать. Далеко не все нравится Кхадилкару в нашей политике. «Вы там все бюрократы. В Москве перестают реально видеть жизнь. Москва должна больше заботиться о своих отношениях с Дели, не отдавать их на откуп бюрократам». Бюрократов мой собеседник терпеть не может, и когда хочет выразить серьезную степень недовольства мной, то говорит: «И ты тоже бюрократ». Разочаровывать его мне не хочется, и я не протестую.
Кхадилкар — живая история. Он готов рассказывать часами и то и дело соскальзывает с проблем, интересующих меня сегодня, в реминисценции. Я его возвращаю к теме разговора. Он сердится — «ты бюрократ». Удивительно приятен был и сам мой друг, и его домик старинной колониальной постройки, окруженный классическим изумрудным газоном. Раннее утро в Дели, как, впрочем, и в других широтах, лучшее время для ощущения полноты жизни и для дружеской интеллигентной беседы. Окружающий мир представляется в это время если не проще, то понятнее.
В числе моих друзей оказался и весьма влиятельный, еще молодой политический деятель, занявший в 1974 году пост министра кабинета, Л.Н. Мисра.
Министр постоянно в центре всех крупных событий и, следовательно, в центре всех интриг, а временами и скандалов. У него обширнейшие связи с индийским бизнесом, и есть основания верить общему мнению, что Мисра создал основные каналы тайного финансирования Индийского национального конгресса. Эта тема, разумеется, в наших беседах не затрагивалась, однако министр не лишал себя удовольствия дать понять, что он пользуется доверием Индиры Ганди и она прислушивается к его советам. Как-то Мисра во время сердечной беседы признался, что он и его коллеги испытывают не только глубокое уважение к Индире Ганди, но и не менее глубокий страх перед ней. В это охотно верилось. Известный публицист Ф. Мораэс в 1971 году писал: «Индира Ганди единственный мужчина среди конгрессистских старых баб».
Мисра докладывал Индире Ганди о наших встречах.
Мисра был мне очень симпатичен. Этот человек сам взвалил на себя тяжелейшую политическую ношу, стоически терпел неудачи, радовался успехам, боролся с тайными и явными соперниками и не знал устали. Думаю, что встречи со мной помогали ему проверять какие-то свои оценки. По крайней мере, так казалось мне в то время.
2 января 1975 года Л.Н. Мисра был тяжело ранен взрывом гранаты, брошенной в него на предвыборном митинге в Бихаре, не получил квалифицированной медицинской помощи и вскоре скончался от перитонита. Вечная ему память!
Индийская слабость— многословие. Этим грешат почти все мои знакомые. Долгие экскурсы в историю, бесконечные разъяснения несущественного, уход в сторону от предмета разговора и возвращение к нему с какой-то совершенно неожиданной стороны, личные переживания — все это связано причудливой логикой. Для того чтобы выбрать из такого разговора интересующие тебя сведения, необходимо терпение и время, но иногда случается так, что пора расставаться с весьма осведомленным человеком, а ничего стоящего он тебе рассказать не успел.
О МОЕЙ ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ ЭТИКЕ
Практический подход к проблеме беседы с чересчур словоохотливым человеком прост. К каждой беседе, к каждой встрече необходимо тщательно готовиться, не полагаясь на случай. Необходим план, который составляется заблаговременно и обсуждается работником со своим руководителем. Но этого мало. Если ты собираешься получить политическую информацию по определенному вопросу, надо заранее составить в голове или на бумаге схему того, что ты уже знаешь, что необходимо уточнить, какие пробелы в своем знании ты должен заполнить. Как бы многословен, расплывчат ни был собеседник или источник информации, ты сможешь получить от него нужные сведения. Есть здесь и уязвимый момент. Нельзя подпасть под влияние уже сформировавшейся у тебя в ходе подготовки идеи и вольно или невольно навязывать ее собеседнику. К собственным взглядам, оценкам и убеждениям следует относиться критически, а высказывая их, стремиться не переубедить собеседника, но побудить его к более четким и обоснованным суждениям.
Ознакомительная версия.
