Что до сражения, его описание наводит на разные мысли. Прежде всего – насколько имело значение, что французы быстро обнаружили засаду? Ведь и без лани должно было произойти то же самое, хотя, возможно, на минуту-две позже. Видимо, дело было не в неудачной засаде англичан, а в том, что они рассчитывали на использование французами традиционной тактической схемы вроде примененной при Пуатье, когда вся армия собиралась вокруг холма, занятого противником, и атаковала, неся бессмысленные потери. На этот раз французская кавалерия ударила с ходу, не дожидаясь пехоты. Это могло показаться безумием, ведь англичане имели большой численный перевес, однако последнее обстоятельство сыграло решающую роль. Позже англичане избегали таких ошибок, как при Пате, но и французы постепенно учились прорывать традиционную неприятельскую оборону.
Главными героями Пате стали Ла Ир и Ксентрайль. Однако не стоит забывать, что именно Жанна велела им идти в атаку, не дожидаться подхода основных сил. Если бы не она, то, вероятно, повторилось бы нечто вроде «селедочной битвы», где англичанами командовал Фастольф, а французами Ла Ир.
Среди англичан, захваченных в плен, оказался Джон Тальбот, который еще недавно наводил ужас на жителей Орлеана.
Французские потери в этом сражении были незначительными. Правда, приводимые в некоторых источниках данные (5 человек) сомнительны. Как все воюющие стороны, французы имели склонность преуменьшать собственные потери. Впоследствии это четко проявилось в битве при Форминьи (1450). Но вот значительность английских потерь сомнений не вызывает, хотя и здесь данные колеблются (все же не менее 2 тысяч человек убитыми, много пленных).
Встречается мнение, будто победа при Пате была одержана Жанной благодаря неким советам свыше. Так ли это? Исход битвы решили два фактора. Первый – безукоризненная разведка местности (которую французские капитаны могли и должны были организовать и без Жанны, но почему-то сами не организовали). Второй – атака малыми силами кавалерии с марша, излюбленный прием, характерный для тактики Жанны (вспомним бои за форт Огюстен, предместья Жаржо и под Компьенем). Иногда этот прием приносил победу, иногда нет, но в любом случае к высшим силам отношения не имел. Так где тот вклад, который внесли высшие силы в победу при Пате?
Многие историки сравнивают Пате с Азенкуром. С точки зрения влияния на ход войны – да, пожалуй, хотя значение Пате даже больше: эта битва завершила стратегический перелом в войне, в которой англичане впредь не одерживали крупных побед. Однако в тактическом плане такое сравнение не представляется логичным. Гораздо уместнее сравнить Пате с Пуатье или «селедочной битвой». Англичане использовали ту же систему обороны, что и в тех сражениях, однако французы, благодаря командованию Жанны, повели себя иначе, загнали англичан в ловушку их собственных тактических схем и одержали полную победу.
Известие о поражении при Пате чрезвычайно шокировало английское руководство. Во время заседания совета, собравшегося после этого события, некоторые капитаны даже плакали. Бедфорд объяснил поражение главным образом фанатичной верой и пустым страхом перед «арманьякской ведьмой» (то есть Жанной Дарк), которая якобы использовала ложное очарование и колдовство, что уменьшало число английских солдат и подавляло их храбрость, при этом прибавляя смелости французам. Замечу, что английские солдаты при Пате едва ли были скованы страхом (как вытекало из речи Бедфорда), иначе, сидя в засаде, не стали бы охотиться на лань.
Бедфорд не верил в колдовство Жанны. Другие высшие руководители Англии также в него не верили. Однако у них, видимо, просто не было иного объяснения собственных провалов, которое можно было бы предложить побежденным солдатам.
Интересно, а кто вообще считал Жанну колдуньей? Как видим, Бедфорд и английские лорды – нет. Английские хронисты – тоже нет, они писали о героизме девушки (возможно, просто не хотели для себя неприятностей). Это же можно сказать в отношении образованной части бургундцев. Так кто верил в колдовство Орлеанской девы? Разве только самая тупая и необразованная часть английских и бургундских солдат. Именно такие в первую очередь издевались над Жанной, когда она оказалась в плену.
Главным виновником поражения при Пате англичане объявили Фастольфа, который отступил в числе первых. Его едва не лишили ордена Подвязки. Ушедшие с ним солдаты были названы трусами. Тальбот до 1442 года обвинял Фастольфа в трусости. Шекспир вывел Фастольфа в образе бездельника и пьяницы Фальстафа. Интересно, неужели Бедфорду и Тальботу было бы легче, если бы ни один английский солдат не ушел с поля Пате живым и свободным?
Перелом в ходе Столетней войны, начавшийся переброской продовольствия в Орлеан и закончившийся битвой при Пате, занял около полутора месяцев. В ХХ веке это назвали бы молниеносной войной…
Повторюсь: битва при Пате имела решающее стратегическое значение для хода войны в целом. Это сражение сломило мощь Англии. С тех пор англичане не одержали ни одной большой победы, хотя отдельные мелкие достижения у них были. Если точнее, англичане ни разу не были близки к сколько-нибудь крупному успеху. Последующие провалы англичан (в частности, под Компьенем) были в большой мере вызваны теми потерями, которые они понесли при Пате.
В тот же период начался еще один процесс, сыгравший важную и зловещую роль в судьбе Жанны Дарк. Сразу после разгрома англичан на Луаре в Парижском университете появился анонимный трактат, где победы французов объяснялись вмешательством дьявола, а Жанна называлась его, дьявола, орудием. Собственно, это были перепевки вымыслов, исходивших от английских капитанов и предназначенных для наиболее тупых солдат. Однако церковники-коллаборационисты учуяли новое веяние и, как по команде, помчались сочинять теоретическое обоснование этого бреда. А теологи, поддерживавшие дофина Карла, принялись доказывать божественный характер миссии Девы Жанны. Развернулась полемика, в ходе которой у проанглийских клерикалов развилась идея предания Жанны церковному суду. Ее будущее осуждение на костер стало для Парижского университета делом престижа.
Битва при Пате, переломившая окончательно ход Столетней войны, открыла разные варианты действий для Жанны. К сожалению, девушка выбрала далеко не лучший путь. Главная ошибка Жанны состояла не в том, что ею было принято решение наступать на Реймс, а в том, что она поспешила с коронацией дофина Карла.
Конечно, наступление на Реймс в обход Парижа наносило удар по Бургундии и затрудняло ее связи с Англией. И все же наилучшим решением, как мне представляется, было парижское направление – хотя бы потому, что путь к Реймсу через Париж был короче, чем через Труа. Однако важнее другое: недопустимо было повышать статус дофина Карла, который по своему характеру мог только навредить Жанне (что он и не преминул сделать).
