Ознакомительная версия.
B свое время Альфред категорически отказался приехать к Роберту в Баку, поскольку считал тамошний климат ужасным, о чем и писал брату: «Соблазнить меня могла бы встреча с тобой и, вероятно, с Людвигом, но безводная, пропыленная, загаженная нефтью пустыня меня ни в коем случае соблазняет. Я предпочитаю жить среди кустов и деревьев – безгласных друзей, уважающих мои слабые нервы, – и, сколько возможно, избегать как больших городов, так и пустынь».
У Карла Нобеля иное мнение: «Климат туг вовсе не такой Скверный, как обычно рассказывают, напротив, многие здесь лаже утверждают, что он лучший на свете. K примеру, такой прекрасной, такой замечательной погоды, какая стоит теперь, почти не бывает в жаркое время года в Петербурге».
Kpax компании – дело времени!
Перепроизводство нефти привело к снижению цен на нее и в новом, 1886-м году. До Парижа – и Альфреда– дошли распространившиеся в печати и на европейских биржах слухи о том, что «Товарищество бр. Нобель» приостановило выплаты по обязательствам. Берлинский банк «Хандельс унд дисконто-гезельшафт» отказался от опциона на недавно выпущенные в обращение акции, и Людвиг вынужден был скупить довольно много из них сам.
Альфред не сомневался, что компания стоит на грани финансового краха, а коммерсанты с хорошим деловым нюхом начали подозревать, что на рынке скоро станет одним конкурентом меньше. Ранее в Баку приезжал инспектировать ротшильдовские предприятия Жюль Арон, который воспользовался этой возможностью, чтобы заглянуть и в «Товарищество нефтяного производства братьев Нобель».
B сентябре 1886 г. весьма опытный представитель «Стандард ойл» Уильям Герберт Либби обсуждал с Людвигом в Петербурге покупку большого пакета акций в «Товариществе бр. Нобель». Ha следующий год переговоры были продолжены в Париже и Вене.
Альфред уже несколько лет старался собрать свои разрозненные фирмы под одной крышей – по примеру Джона Д. Рокфеллера, создавшего в 1881 г. «Стандард ойл траст». Альфред понимал, что для преобразований понадобятся крупные суммы, причем скоро. A две трети его имущества было вложено в нефтяные акции, у брата Людвига, которому прочили банкротство. Вот что пишет ему Людвиг 8/20 марта 1886 г.
«Любезный брат Альфред! <…> B настоящее время <…> мы не должны ни банкам, ни частным банкирам ни одной копейки. У нас e обязательства по векселям (долги за железо, соду, серу, различные материалы и проч.), которые составляют на данный момент 242 тысячи рублей, – срок оплаты по ним в основном подойдет еще не скоро. Невзирая на это, в определенных кругах развернута систематическая планомерная кампания по оговору нашего предприятия. (Группа нефтяных магнатов задумала провести нефтепровод из Баку в Батум, чтобы вытеснить с рынка монополистов Нобелей. – Б.О.) Эта кампания <…> ведется с невероятной беззастенчивостью. Здесь стишком большой простор для взяточничества».
Постскриптум от 29 марта:
«Мне приятно сообщить тебе, что впредь мы сможем получать деньги из Государственного банка под залог керосина. Другое радостное обстоятельство заключается в том, что мы наконец добились права возить свою продукцию по Закавказской железной дороге и сможем транспортировать этим путем большое количество нефти».
16 апреля 1886 г. Альфред отвечает ему с австрийского курорта Бад-Ишль:
«Дорогой брат Людвиг! Похоже, что нам примерно в одно время удалось создать синдикаты: мне – динамитный, тебе – нефтяной. Поздравляю с этим достижением. <…> Я еще не знаю, придется ли тревожить тебя насчет оформления некоторых векселей, поскольку мне необходимо выкупить акции гамбургского “Динамита”; во всяком случае, требуемая сумма будет гораздо меньше той, какую я исчислил прежде. Поскольку мне удалось создать синдикат для выкупа этих акций, теперь остается внести не более одной пятой всей суммы».
3 июня 1886 г. Людвиг уже в Баку:
«Любезный брат Альфред! <…> Лагервалль скоро поедет через Одессу в Париж, так что будет возможность устно доложить тебе о всем, что может тебя интересовать. Из-за перепроизводства низких пен положение у всех отнюдь не блестящее. <…> Посему мне пришлось провести в нашей компании вызванные конкуренцией финансовые преобразования. Нет ничего хуже необходимости снижать сотрудникам жалованье и лишать их некоторых льгот […] Проводить технические усовершенствования более нежно, теперь остается лишь сократить управленческий аппарат и создать синдикат для сбыта продукции. <…> Недавно Эмануэль телеграфировал, что ты требуешь вложенные деньги либо векселя. <…> Ты наверняка понимаешь, насколько неудобной была бы для нас выплата наличных в период, когда у нас самые крупные расходы и наименьшие доходы: в разгар лета.
He знаю, что ты думаешь о положении дел на мировом рынке; вероятно, человек бездетный (вроде тебя) может иметь о нем другое представление, нежели тот, кто обременен многочисленным семейством (вроде меня). <…> Я всегда пользуюсь случаем объяснить и показать, насколько сложно заставить капитал приносить плоды, если не прилагать к этому достаточно трудов и забот. Капитал в виде наличности, которую оставляют в наследство детям, это чистый разврат. Капитал, вложенный в промышленность, может быть хорошим оружием в борьбе за существование, однако тот, кто надеется, что его капитал будет (приумножаться? – Т.Д.) без упорной работы, вскоре остается ни с чем».
Людвиг рад, что Эмануэль намерен в одиночку провести собрание пайщиков и совет:
«На собственном примере могу утверждать, что получил большую пользу от неудач и что упорная борьба за достижение цели научила меня гораздо большему, чем легкие победы. Теперь у меня гостит Робертов сын Яльмар, и я не упускаю случая внушить ему мысль о том, что будущее его брата и сестер зависит от благополучия нашей грандиозной компании, а потому он – как и Эмануэль с Карлом – обязан, не жался усилий и времени, трудиться на благо предприятия».
По словам Людвига, Яльмар поддается внушению: он готов и может приносить пользу. Юноша наделен трезвым умом и наблюдательностью. K тому же он легко овладел русским языком. Людвиг также рассказывает, что его младший сын, Карл, за год пребывания в Баку завоевал всеобщие симпатии и далеко пойдет. «Прости, дорогой Альфред, что я невольно перевел разговор на детей, но ведь будущее принадлежит не нам, а им, и зависит оно тоже от них. Преданный тебе Людвиг».
За весну давление на Альфреда возрастает, и он все больше раздражается.
24 июня 1886 г. Альфред пишет из Парижа Эмануэлю, что не может и дальше выполнять свои обязанности члена совета (куда его «ввели без спросу»), поскольку едва ли не все его время уходит на собственные компании. A «долгие и утомительные поездки в Санкт-Петербург» лишь усугубляют положение. «Ваше российское предприятие доставляет мне много беспокойств, не говоря уже о колоссальных убытках от него, парализующих все мои начинания». И далее:
Ознакомительная версия.
