— Мм-м… — страдальчески промычала я, собираясь с силами, чтобы открыть глаза и попытаться встать с постели.
— Вы уже проснулись? Что желаете? — спросил меня тихий женский голос.
Не поняла! Это еще кто? У нас гости, что ли, а я вчера приехала в таком состоянии, что даже не заметила?
— Воды, — прошептала я тихонечко. Потом разберусь и поздороваюсь, а пока нужно затушить пожар.
Что-то звякнуло, кто-то поднял мою руку и аккуратно вложил в нее бокал. Хм! Сервис, однако, вот из бокалов я воду никогда не пила. И странный он какой-то, тяжелый, металлический и с украшениями. Под пальцами явно ощущался чеканный рисунок и стекляшки-украшения.
— А мама где? — по-прежнему шепотом спросила я, допив живительную влагу и уронив голову обратно на подушку. Сил посмотреть на мою спасительницу не было. Бокал она сама забрала из моей безвольной руки.
— Мама? — изумленно пискнула моя собеседница. — Но ведь она упокоилась.
— Что?! — обалдело закричала я шепотом, когда до мозга дошел ответ девушки. — Что значит — «упокоилась»?
От такого шокирующего известия я распахнула глаза, рывком села и тут же схватилась за голову, застонав от вспышки боли в висках, и зажмурилась. Господи, сколько же мы вчера выпили?!
— Ну да. Еще тысячу лет назад, — явно недоумевая, ответила… А собственно, кто мне ответил?
Собрав волю в кулак, я приоткрыла один глаз. Узрела стоящую у кровати жуткую темнокожую страхолюдную девицу с неправильным прикусом и красными глазами, одетую в черное длинное платье и белый фартук. От увиденного второй мой глаз распахнулся сам.
— Ты кто? — оторопело спросила я, повысив голос от шепота до почти нормального звука.
Услышала саму себя и впала в ступор. Почему у меня хриплый мужской баритон?! Вроде мы вчера песен не пели, я не орала, связки не должна была посадить…
— Владыка, я ваша служанка, Гортензия, — успокаивающе пояснила эта непонятная страхолюдина. Чувствовалось, что ей не впервой отвечать на странные вопросы, только вот ее ответ меня ничуть не успокоил.
Я осторожно повернула голову и глянула на соседнюю подушку. «Владыки» на ней не наблюдалось. Та-а-ак! Боясь увидеть вокруг себя обитые белым мягким материалом стены, я стала осматриваться. Нет, на психушку не похоже. На больницу тоже. Скорее уж, я очутилась в каком-то богатом, но мрачном дворце.
— Чего-нибудь желаете, владыка? — терпеливо задала вопрос Гортензия.
Ну и имечко! «Цветочек» с внешностью монстра из фильмов ужасов про вампиров…
— Так что там с моей мамой? — решив отложить вопрос со странной обстановкой на потом, уточнила я всё тем же жутким хриплым баритоном.
— Госпожа упокоилась и по-прежнему лежит в вашем фамильном склепе, владыка.
— Ага! — поняла я, что ничего не поняла. Похоже, кто-то из нас все же сошел с ума или же я попала на съемки передачи «Скрытая камера». — И когда, говоришь, она упокоилась?
— Тысячу лет назад, владыка, — с непробиваемым спокойствием отозвалось страшилище женского пола в белом фартуке.
Да-а, случай крайне запущенный. Ладно! Сначала таблетку от мигрени, а там разберемся, почему она называет меня владыкой, хотя по идее, надо бы говорить «владычица».
— Гортензия, мне бы лекарство от головной боли, — вкрадчиво попросила я, сквозь полуприкрытые веки наблюдая за этой темнокожей девицей.
— Слушаюсь, владыка! — И она бодро поскакала к столу, на котором стоял поднос с какими-то флакончиками, кувшином с водой и золотым кубком.
Из протянутого мне золотого бокала, инкрустированного огромными красными кристаллами Сваровски, пахло какой-то травкой. Ладно, рискнем… Я выпила лекарство и с удивлением прислушалась к собственным ощущениям. Головная боль начала уходить еще в процессе поглощения напитка, а когда я допила последние капли, то от мигрени и следа не осталось. Ну и ну! Новое запатентованное средство? Я уже хочу его в большом количестве! Мигрень — это мой частый спутник, что не удивительно для жителя крупного мегаполиса, которому приходится много и напряженно работать по ненормированному графику.
— Желаете завтрак в спальню или выйдете в столовую, владыка? — спросила Гортензия, забрав у меня посудину.
— Пожалуй, в спальню, — отозвалась я. Что-то не готова я пока к дальнейшему розыгрышу. Надо бы сначала осмотреться в том помещении, где я оказалась.
Приняв мой ответ, девушка ушла, а я, поминутно оглядываясь, чтобы увидеть скрытого оператора, выбралась из постели. Тело вело себя странно, плохо слушалось, что впрочем неудивительно после сильной пьянки, и ощущалось словно чужое. Я сделала несколько шагов в сторону большого старинного зеркала в золоченой раме и с опаской посмотрела на себя.
— …! — вырвалось у меня, как только увидела отражение.
Не веря своим глазам, я посмотрела вниз и уставилась на деталь организма, коей у меня никогда не было и быть не могло, так как я тридцать лет прожила женщиной и иметь подобное мне в принципе не полагалось.
— …! — ругаться я умела, что неудивительно, если ты вращаешься в мужском коллективе. Делать этого не любила, но могла. А сейчас других слов просто не находилось. — Я — мужик?! У меня есть…
Брезгливо, двумя пальцами я приподняла это и неверяще уставилась на него. По ощущениям оно было мое, не приклеенное и не наращенное. Именно моя часть тела, которая вдруг напомнила о том, что ей надо бы посетить комнатку уединения.
— Боже мой! Я — мужчина! — прохрипела я, выпустила из пальцев то, что держала, и снова уставилась в зеркало.
На меня оттуда таращился красивый смуглый высокий молодой мужчина с лохматыми черными волосами до плеч и испуганными карими глазами. Не знаю, чье это тело, но точно не мое! Потому что я всю жизнь была стройной светлокожей блондинкой среднего роста с серо-зелеными глазами и аккуратной маленькой родинкой над верхней губой. А этот… ну, вот этот тип, который отражался в зеркале вместо меня, ростом явно под два метра, к тому же он не пренебрегал физической нагрузкой, судя по накачанной мускулатуре и кубикам на прессе. Но при этом, он точно не какой-то громила или спортсмен, так как нет мозолей на руках. Кожа на ладонях гладкая, как у офисного работника. Длинные тонкие пальцы украшали крупные перстни, на шее — золотой кулон с огромным рубином.
Наверное, я всё-таки сошла с ума! Попала в психушку, сейчас зайдет добрый дядя доктор с большим шприцем, вколет мне лекарство, и я перестану думать, что у меня мужское тело. И снова почувствую себя женщиной, без вот этого… — взгляд снова метнулся к тому, что болталось между ног, — зато сверху вернется мой привычный бюст второго размера.
