Каролина почти сразу узнала о расследовании. Трудно не догадаться, если слуг одного за другим вызывают на допрос. Но в чем именно ее обвиняют? Этого принцессе не сказали.
Еще перед отъездом в Англию лорд Малмсбери припугнул Каролину, объяснив ей, что по закону 1351 года половая связь с женой короля, его старшей дочерью или женой его старшего сына приравнивалась к государственной измене. Наказание за измену – смерть. Если же принцесса была соучастницей в покушении на свое тело – проще говоря, отдалась добровольно – обвинить в измене могли и ее. Пример Анны Болейн и Кэтрин Говард, злополучных жен Генриха Восьмого, отрезвлял Каролину. Но соблюдать себя, пока муж развлекается, она тоже не собиралась. Ее смелость граничила с бравадой. «За всю свою жизнь я только раз совершила прелюбодеяние. С мужем миссис Фитцгерберт», – говорила она.
Однако реальность обвинения в измене, за которым маячила плаха, пугала принцессу. Во время расследования, суть которого она по-прежнему не понимала, Каролине запрещено было видеться с дочерью. Король тоже отказывался ее принимать. Неопределенность действовала угнетающе, и принцесса затребовала обвинительные документы. Копию отчета комиссии с показаниями всех свидетелей ей прислали только в августе, а ведь расследование началось еще зимой. Так Каролина разочаровалась в тех, кого считала верными друзьями и слугами.
Несчастья продолжались. В ноябре 1806 года до Каролины донеслись вести о разгроме прусских войск при Йене и Ауэрштедте. Ее отец был тяжело ранен на поле битвы и вернулся в Брауншвейг. Наполеон согласился на его просьбу сохранить нейтралитет герцогства, но при условии, что Карл Вильгельм оставит прусскую службу. Старик отказался. 10 ноября он скончался от ран, о чем Каролина узнала только две недели спустя. В свете расследования Георг Третий даже не прислал ей соболезнования. Опасаясь наступления вражеских войск, герцогиня Августа собрала детей, один из которых был слепым, а другой – умственно отсталым, и бежала из герцогства. В следующем году она приехала в Англию. Отношения между матерью и дочерью никогда не отличались теплотой, и присутствие Августы скорее раздражало, чем обнадеживало принцессу.
Осенью Каролина не выдержала. Особенно мучительной для нее была холодность короля, который раньше относился к ней с такой заботой. Она пригрозила, что если король не примет ее, то она опубликует материалы расследования. Пусть вся Британия увидит, какому унижению подвергается принцесса Уэльская. Пусть люди сами рассудят, кто тут прав. Угроза возымела действие, но следователи спохватились поздно – в типографии на Флит-стрит было напечатано несколько копий. Допечатку делать не пришлось, поскольку обстоятельства резко изменились.
Король Георг III
Кабинет министров, сформированный лордом Гренвиллем и получивший название «Министерство всех талантов», так и не оправдал надежд вигов. В 1807 году к власти пришли тори, друзья Каролины, взявшие ее под защиту на все время расследования. Можно сказать, что принцесса Уэльская стала знаменем оппозиции. Лишившись власти, любая партия, будь то виги или тори, тут же вспоминала о ее существовании и принимала живейшее участие в ее судьбе (вернув политическое влияние, защитники про Каролину забывали).
Так или иначе, но в апреле 1807 года новый кабинет посоветовал королю принять принцессу Уэльскую. По словам министров, обвинения против Ее Высочества были необоснованны. Помогло и то, что показания в пользу принцессы дали родители Уилли. Мистер и миссис Остин подтвердили, что передали сына принцессе на воспитание. Справка из больницы, где бедная прачка родила сына, явилась неопровержимым доказательством. А доктор, на которого ссылалась буфетчица, недвусмысленно показал, что не замечал у принцессы признаков беременности. Учитывая прошлые ссоры с Каролиной, леди Дуглас никак нельзя было назвать беспристрастной свидетельницей. Среди следователей даже возник вопрос, не предать ли ее суду за клевету, но решено было просто замять столь деликатное дело.
Принц Уэльский пришел в исступление от гнева, что жена вышла сухой из воды. Она же так прокомментировала разбирательство: «Наконец-то упал занавес и закончилась комедия “Много шума из ничего”. Думаю, мои внуки отнесутся к этим событиям, как к пародии на Шекспира».
* * *Принцесса Шарлотта подрастала, наблюдая за родительскими ссорами. «Деликатное расследование» принесло девочке немалую боль. Каролине не позволяли навещать дочь, Георг же был так поглощен сбором улик против жены, что легко забывал о Шарлотте. Отношения со строгой бабушкой у Шарлотты тоже не сложились. «Я решила, что никогда не позволю другой женщине управлять мной. Я всегда буду рада выслушать твой совет, милая мама, но даже ты не будешь мною управлять», – признавалась Шарлотта матери.
Власть отца все тяжелее давила на юную принцессу. В 1810 году, после смерти любимой дочери Амелии, заболел король Георг. Полуслепой помешанный старик уже не мог возглавлять государство, и в 1811 году регентом при отце стал принц Георг, положив начало эпохе Регентства. О том, чтобы поделиться властью с женой, принц Георг не желал даже слышать. Популярность опальной королевы раздражала Георга, всегда мечтавшего о любви. Однако аплодисменты в опере доставались не ему, а Каролине.
Среди тех, кто встал на сторону принцессы Уэльской, была Джейн Остен. В 1813 году она писала своей подруге Марте Ллойд об очередном письме Каролины, которое попало в газеты: «Бедная женщина, я всегда буду ее поддерживать, потому что она женщина и потому что я ненавижу ее мужа. Но я едва могу простить ее за то, что она назвалась “любящей и привязанной” по отношению к человеку, которого наверняка не выносит. (…) Но если бы мне пришлось отказаться от поддержки принцессы, я осталась бы при мнении, что она сохранила бы респектабельность, если бы принц в самом начале повел себя с ней хотя бы прилично».
Через своих представителей супруги возобновили разговоры об официальном разъезде. Каролина была не против получать 50 тыс. фунтов в год в обмен на обещание жить за границей. Но Шарлотта воспротивилась родительским планам.
В 1812 году Шарлотта, уже превратившаяся в цветущую девицу, завела целых два романа – сначала с капитаном Джорджем Фитцкларенсом, сыном ее дяди Вильгельма и актрисы миссис Джордан, а затем с капитаном Чарльзом Гессе, бастардом другого дяди. «Все-таки родня», – рассудила гувернантка и не мешала их встречам. Молодые люди обменивались с Шарлоттой письмами и гуляли по Виндзорскому парку.
Узнав о предосудительном поведении дочери, принц-регент пришел в ярость. «Если бы ваша дочь так себя вела, как бы вы с ней поступили?», – проконсультировался он у лорда-канцлера. «Под замок бы посадил», – угрюмо буркнул канцлер. Принц-регент счел это отличной рекомендацией. Он сообщил дочери, что отныне и впредь она будет находиться под строжайшим надзором. На место снисходительной гувернантки леди Клиффорд заступила суровая герцогиня Лидс. Отцовские распоряжения возмутили Шарлотту. Ведь в 16 лет барышни наконец расставались с гувернантками! Неужели ей, как маме, придется ходить с наставницей до 23-х лет?
