Многим приходилось бывать вот на таком представлении. На сцену выходят, как правило, двое — мужчина и женщина. Первому плотно завязывают глаза черной повязкой. Затем на сцену приглашают кого-нибудь из зрителей, чтобы дать ему возможность убедиться, что платок повязан плотно и увидеть сквозь него нельзя. Что обман-де исключен.
Тогда женщина-ассистент направляется в зрительный зал и «действо» начинается. Женщина останавливается, например, у восьмого ряда партера. В крайнем кресле сидит военный, полковник с четырьмя рядами орденских ленточек и золотой звездой Героя. Очень отчетливо и громко, чтобы слышно было всем присутствующим, ассистент спрашивает:
— Кто рядом со мной?
«Телепат» на сцене отвечает:
— Военный...
— Уточните... Подумайте...
— Полковник, пехота...
— Точнее..?
— Гвардейская пехота...
— К чему я прикоснулась?..
— Орденские колодки...
— Четче!..
— К ленточке ордена Красного Знамени.
— Сколько у него вообще орденов?.. Отвечайте!.. Не сразу... Считайте...
— Четыре.
— Правильно... А рядом с кем я сейчас стою?..
Подобный диалог можно было бы продолжать до бесконечности. И я всегда смотрел такие сеансы со смешанным чувством. Во-первых, как рядовой зритель я отдавал должное натренированности «телепата» и его помощницы, равно как мы восторгаемся ловкостью манипулятора, хорошего фокусника. Но не больше. Эти ловкачи не обладают элементарной порядочностью, чтобы демонстрировать только техническую виртуозность, заключающуюся в данном случае в тренированности памяти.
Известные в свое время иллюзионисты Дик Читашвили, а также Ефим и Полина Кубанские весьма эффектно выхватывали из воздуха на глазах изумленной публики десяток зажженных сигарет. Но они не пускали пыль в глаза и не утверждали, будто сигареты эти имеют «неземное» происхождение. Напротив, они сообщали, что их можно купить в театральном буфете или в ближайшем табачном киоске. Таким образом, они демонстрировали искусство блестящих манипуляторов, доступное многим при хорошей тренировке. Они готовы были и поделиться своими «секретами».
А «телепаты», о которых я рассказал, идут на намеренный обман, чем подрывают доверие к настоящим парапсихологам.
Давай посмотрим, в чем трюк вышеописанной сценки. У обоих партнеров заранее обусловленный код, которым они достаточно примитивно обмениваются. И зашифрован он примерно следующим образом:
СЛОВО
ЕГО ЗНАЧЕНИЕ
Кто рядом...
Военный
Уточните, подумайте...
Полковник
Быстрее...
Пехота
Точнее...
Гвардейская
Я дотронулась...
Орденские колодки
Четче...
Орден Красного Знамени
Отвечайте не сразу, подумайте (4 слова)
Четыре
Вот и весь «секрет»! Если бы, скажем, вместо слов «уточните, подумайте» было бы произнесено только «уточните», тогда бы это означало, что офицер носит звание подполковника. Если одно «подумайте», то — генерала. Если вместо «я дотронулась» женщина скажет «я коснулась», тогда бы это означало слово «погон», а «я прикоснулась» — звездочка Героя, «прикоснулась я» — головной убор и так далее.
Возможности для передачи информации такого рода ограничены лишь пределами человеческой памяти, так что психологией здесь и не пахнет. В кругу семьи и друзей каждый (в меру своих сил и памяти) может устроить похожее представление.
Приходилось мне видеть и другое «колдовство», выдававшееся за «чтение мыслей». И тоже построенное на техническом приеме. Вот представь себе такой диалог:
— С кем я рядом стою?
— Военный. Полковник, награжден четырьмя орденами Красного Знамени.
— А теперь я с кем?
— Этот человек одет в серый костюм... В руках у него вчерашний номер газеты.
— А с кем я стою сейчас?
— С шахтером, а с ним рядом очаровательная молодая женщина...
В данном случае разговор не имеет зашифрованных слов, нет в нем и уточнительных повторений, и очевидно, что никакой информации он скрыто не несет. Но и с телепатией ничего общего не имеет. У партнера на сцене черной повязкой закрыты не только глаза, но и все лицо. Платок плотно сжимал рот «отвечающего» на вопросы, а следовательно не мог он на самом деле произнести ни звука.
Вопросы задавал и сам на них отвечал один и тот же человек, тот, что прохаживался между рядами... Здесь уже иной дар — искусство чревовещания, и обладают им немногие. Суть его состоит в том, что человек говорит, не шевеля губами, утробно, причем, разными голосами: ребенка, женщины, старика, известных актеров или политических деятелей. Тут, несомненно, присутствует актерский талант.
Я с восторгом смотрел такие номера, как диалог матери с «ребенком» — куклой, или разговор маленькой девочки с портретом своей прабабушки, или совсем сказочные беседы феи с цветами и птицами... Но и это только искусство. Элемент использования психики явно отсутствует.
В арсенале моих способностей есть древнее (как и почти все в этом мире) умение приводить себя в состояние каталепсии. Им в совершенстве владеют и многие члены секты йогов, что мне неоднократно приходилось видеть в Индии. У меня оно проявилось в раннем детстве, ты помнишь, это давало мне возможность зарабатывать себе на жизнь.
Каталепсия — это состояние полнейшей неподвижности, с застывшими членами и задеревенелостью всех мышц. Когда я вхожу в состояние каталепсии, меня можно положить затылком на спинку одного стула, а пятками на другой, так что получается нечто вроде моста. При такой «акробатической» фигуре на меня может сесть довольно крупный мужчина, которого я бы в обычном состоянии не удержал и ни на вершок не мог бы оторвать от земли. А в каталептическом состоянии я выдерживаю его довольно долго и легко. Я совершенно не чувствую его веса. Да и вообще в такие минуты я как бы выключен из аппарата чувствительности: перестает прощупываться мой пульс, перекрывается дыхание, еле уловимо биение сердца.
Иван Павлов, русский физиолог, объясняет такое состояние, например, у очень нервных людей внезапным, шоковым волнением. Бывает это при истерии или под влиянием гипнотического внушения. Он видит в этом изолированное выключение коры головного мозга без угнетения деятельности нижележащих отделов нервно-двигательного аппарата. Я же вхожу в такое состояние самопроизвольно, правда, после длительной подготовки. Мне иногда требуется несколько часов, чтобы собрать в один комок свою волю. Но в последние годы я стал все реже демонстрировать это умение. Сказываются психические перегрузки пережитых лет. В далекой юности, в мои первые турне по Европе каталепсия входила обязательным номером во все мои выступления.
